Фидель Кастро

Но не все учителя были такими, как тренер по плаванию. Некоторые из них имели обыкновение бить учеников. Сам Фидель впервые столкнулся с подобными методами воспитания. И это повлияло на его учебу. «В первый раз в жизни брат инспектор, следящий за учениками, ударил меня и довольно больно, – вспоминал Фидель. – Он дал мне две увесистые пощечины, по одной и по другой щеке. Это было недостойно и грубо. Я был, кажется, в третьем классе. Обида затаилась у меня внутри. Позже, уже в пятом классе, он в двух случаях стукнул меня по голове, последний раз я не стерпел, и все окончилось яростной стычкой между инспектором и мною. После этого я решил не возвращаться в школу»[41].

Проучившись в колледже салезианцев четыре года, Фидель перешел в школу «Долорес», принадлежавшую ордену иезуитов, школу более престижную, более высокого класса. Там учились только белые дети из обеспеченных семей. Сначала ему не нашлось места в интернате, и он был вынужден временно проживать в доме еще одного друга своего отца, тоже коммерсанта. Позже Кастро вспоминал, что часто сталкивался с непониманием членов этой семьи. Они не просто приютили мальчика. Отец Фиделя «отстегивал» им на содержание сына сумму отнюдь не меньшую, чем семье биранской учительницы. «Это была чужая семья, они не могли заботиться обо мне, как о своем, и устанавливали порою строгие, иной раз даже произвольные правила, – вспоминал Фидель Кастро. – Например, они не учитывали, что у меня были трудности в прежней школе, <…> не учитывали психологических факторов, того, что мне надо было привыкнуть к новой школе, к новым учителям, к новому заведению, где требования были выше, чем в прежнем, и хотели, чтобы я получал самые лучшие отметки, настаивали на этом, а если я не получал наивысших баллов, они не давали мне еженедельного минимума, а это были десять сентаво на кино, пять сентаво на мороженое после кино в конце недели и пять сентаво по четвергам, чтобы купить комиксы»[42].

Едва начался новый учебный год, Фиделя, которому исполнилось одиннадцать лет, положили в больницу. У мальчика случился острый приступ аппендицита с осложнениями, и ему пришлось пролежать в больнице целых три месяца. В итоге он начал свой учебный год с конца первой четверти.

С шестого класса Фидель стал жить в школьном интернате. В «Долорес» нравы и порядки были построже, чем в колледже «Ла Саль», но ученики имели возможность изучать не только религию. «Ты приобретал там определенные этические нормы, определенные правила, не только нормы религиозные, там ты ощущал влияние в плане человеческом – престиж преподавателей, их мнения, их оценки всего вокруг. Они поощряли занятия спортом, экскурсии в горы, а я как раз любил спорт, экскурсии, походы, подъем в горы, все это очень привлекало меня. В иных случаях я заставлял всю группу ждать меня по два часа, потому что залезал на гору. Меня за это не бранили, если причиной моего опоздания было нечто, требовавшее больших усилий с моей стороны, они видели в этом доказательство предприимчивого и упорного духа, если дело было рискованным и трудным, они не расхолаживали нас»[43], – рассказывал Фидель Кастро бразильскому священнику брату Бетто.

Гораздо позже Фидель по–другому говорил о годах обучения в колледже: «Я учился в религиозных школах, критиковал и все еще могу критиковать форму, в какой меня учили религии, очень догматически. Люди не рождаются одинаковыми, и у каждого есть свой характер, свой образ мыслей. Я отвергаю все, что мне пытаются навязать или во что меня заставляют верить, не убедив в том, во что меня хотели бы заставить поверить. Так каждый реагирует на свой лад»[44].

В те годы Фидель увлекся альпинизмом. Он нравился ему не только как вид спорта, но и как способ познания природы. Позже он скажет, что, когда видел гору, она словно дразнила его и им овладевала мысль влезть на эту гору, достичь вершины. Фиделя назвали лучшим альпинистом–первопроходцем школы, и это было его первое «почетное звание» в жизни. Он также был признан лучшим спортсменом колледжа.

Но занятия спортом не мешали талантливому парню учиться. Он получал хорошие и отличные оценки на экзаменах. По–прежнему обожал книги, читал до двух–трех часов ночи, украдкой, под одеялом. И конечно же, как и у большинства подростков, доминирующей его потребностью было самоутверждение. Для Фиделя проблемный возраст – с 12 до 15 лет – проходил безболезненно, в первую очередь из–за того, что он пользовался большим уважением учеников школы. Хотя добиться этого было непросто. Его одноклассниками были не простые и доброжелательные дети бедняков, как в родном Биране, а выходцы из богатых семей, точнее не просто из богатых, а из исключительных семей, династий богачей.