FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит

Да какие тут к чертям неудобства! О чем он говорит? Я старался не удариться в панику, но ситуация осложнилась донельзя. Я работал над сделкой больше месяца, а теперь ее разрушает крупнейший заказчик. Если он действительно пойдет на попятный, то катастрофа неизбежна. Группа производных бумаг упустит фантастическую прибыль, самую большую прибыль за этот год, а я могу просто потерять работу. Смотря перед собой в пространство, я понял, что уговорить инвестора остаться — для меня вопрос жизни и смерти.

Поэтому я постарался ответить так спокойно, как только мог:

— Вы не можете так поступить. Сделка закрывается точно по плану в понедельник. Мы рассчитывали на вас. Мы работали с вами неделями. Теперь отступать уже поздно.

Помолчав, я добавил:

— Побойтесь Бога! В офисе уже никого нет. Рабочий день давно закончился.

— Тут около меня сидит поверенный, так она говорит, что в проспект были внесены некоторые изменения, причем изменения не в нашу пользу. Вот мы и не хотим участвовать в сделке.

В проспект были внесены изменения? Голова у меня пошла кругом. Как это случилось? Рушился весь траст. Если эти ребята сбегут, то за ними могут последовать и остальные, а сделку мы так и не закроем. Крупнейшая прибыль за год оказалась под угрозой. Теперь я точно знал цену своей шкуры, и стоила она четыре миллиона долларов, а по телефону, сейчас обсуждался вопрос ее сохранности.

Я объяснил адвокату, что в проспект не было внесено ни одного фактического изменения. Только стилистические. На том конце провода не поверили. Я сказал, что их компания обязана участвовать в сделке. Со мной не согласились. Наконец, я попросил собеседников не отходить от телефона и пообещал найти какого-нибудь своего начальника и объяснить всю серьезность последствий их поступка. «Делайте что хотите, только не отходите от телефона», — предупредил я. Для пущей уверенности, перед тем как повесить трубку, я взял номера их домашних телефонов.

Я обыскал весь этаж трейдеров. Пусто. А на часах было уже полвосьмого. Я начал обзванивать дома директоров-распорядителей. Никто к телефону не подходил. Или они отключили телефоны, или уехали на выходные из города. Королеву найти также не удалось. Никого из трейдеров дома тоже не было. Я оставил около дюжины срочных сообщений мужьям и женам разыскиваемых. До адвокатов Morgan Stanley достучаться, естественно, не удалось. Наконец, я позвонил в юридическую фирму Cravath, Swaine & Moore. Адвокаты там все еще работали.

О нашем разговоре могу сообщить только то, что фразы типа «Они что, охренели» и «А не пойти ли им на...» употреблялись несколько чаще, чем это принято в приличном обществе. Я ввел партнера фирмы в курс дела, и уже вдвоем мы позвонили в ту страховую компанию.

Адвокат компании затянула свою песню о том, что у нее появились серьезные претензии к сделке. Мы очень вежливо спросили, какие именно.

«Прежде всего, — сказала она, — почему мы должны верить в то, что облигации Pre4 реально существуют?»

Воцарилось длительное молчание. Вопрос показался несколько странным даже для совершенно неопытного адвоката. И что мне делать? Посмеяться над ней? Выругаться как грузчику? Вопрос-то не только наивный и неуместный, он ведь еще и абсурдный. Начинать ликвидацию безграмотности? Поздновато, но ничего не поделаешь. Несмотря ни на что, я понимал решающее значение нашего разговора для сделки и терпеливо дожидался ответа своего адвоката. Его речь была выше всяческих похвал.

«А реально они и не существуют», — сказал он. В это время я просто-таки увидел струйку пара, бьющую из его не приложенного к трубке уха. «Облигации Pre4 — всего лишь бухгалтерские записи в аргентинском Citybank, действующем от имени траста. Листков же бумаги с надписью Pre4 вы не найдете».

Адвокатиха неустрашимо пошла в следующую атаку, приведя новый аргумент. Скорее всего, она получила приказ любым путем избавить компанию от сделки. Почти час она выдвигала все новые и новые доводы, которые мы успешно опровергали, и наконец у нее в обойме остался последний патрон. Компания требовала внести дополнение в условия сделки. По словам нашей собеседницы, если Morgan Stanley сегодня ночью согласится внести это дополнение, сделка состоится. Если же нет — она умывает руки.

Даже если Morgan Stanley и согласится внести дополнение, то как это организовать сегодня ночью? Morgan Stanley — компания, и решения такого уровня — привилегия руководства. Только что я потратил час, чтобы найти хоть кого-нибудь из должностных лиц, и не преуспел. И тут меня осенило: Бидьют Сен предоставил мне полномочия поверенного для скрепления со стороны Morgan Stanley сделки по Pre4 Trust, так что я имел право принять дополнение от имени своей компании, хотя это и означало взять на себя неимоверную ответственность. Пообещав всем перезвонить, я повесил трубку.