Фестский диск: Проблемы дешифровки

Сопоставление знаков ФД с лувийскими иероглифическими знаками также занимает видное место в методике В. Георгиева. Однако при внимательном сопоставлении тех и других знаков можно убедиться в том, что перед нами — две совершенно различные системы письменности. Уже более 70 лет тому назад известный специалист по истории эгейской и малоазийской письменности И. Сундвал, сам никогда не пытавшийся дать ту или иную «дешифровку» ФД, писал, что его знаки не имеют никаких близких соответствий в хетто-лувийских системах письма.[30] Несколько изолированных примеров с весьма отдаленным, по большей части, сходством между знаками ФД и знаками линейного письма А и Б также не дают оснований для выводов о фонетическом содержании знаков ФД. Тем более недопустимо произвольное обращение то к одной, то к другой системе письма — в зависимости от того значения, которое хочет приписать тому или иному знаку автор дешифровки. Так, например, знак 12 ФД действительно имеет сходные параллели и в линейном письме Б, и в иероглифическом лувийском: . В линейном письме Б соответствующий знак читается qe, но это значение, видимо, не устраивало В. Георгиева. Аналогичный знак в иероглифическом лувийском означает ‘хлеб’. Поэтому В. Георгиев отказывается от традиционной интерпретации знака ФД как знака ‘щит’ и толкует его как ‘хлеб’[31] (недавно эту идею В. Георгиева повторил Н. Н. Казанский[32]). После этого — на основании хет. mukani ‘ein Geb"ack’ — автор дешифровки получает нужное ему фонетическое значение: mu, хотя реальное чтение этого знака в лувийском будет turpi- или arsa-.

Знак 36 ФД имеет сходство со знаком 144 иероглифического лувийского, где он имеет значение wi (ср. лув. wiana ‘вино’). Здесь перед нами очень редкий случай, когда внешнее сходство знаков, по-видимому, действительно сочетается с акрофоническим происхождением лувийского знака. Это было бы самой надежной идентификацией (если исходить из предположения о лувийском происхождении ФД), ибо здесь автор опирался бы на сходство с лувийским иероглифическим знаком, содержание которого этимологически совпадает с начальным слогом лувийского же слова wiana (на знаке, видимо, изображена виноградная лоза). Но, вопреки всему этому, В. Георгиев придает знаку ФД значение tu (хет. tuwers(a) — ‘виноград’). Знаки 31 и 32 ФД изображают летящую и сидящую птицу. Эти знаки В. Георгиев наделяет фонетическими значениями hu и za, исходя из хеттских слов со значением ‘птица’. Единственный аргумент, который может привести автор в пользу идентификаций 31 = hu и 32 = za, а не наоборот, заключается в том, что тогда «получаются» лувийские слова. Между тем, в иероглифическом лувийском также есть знак с изображением птицы, но он имеет фонетическое значение i, которое, видимо, не давало лувийских «чтений», а поэтому было отброшено. Таким образом, мы видим, что методический принцип, заключающийся в сопоставлении знаков ФД со сходными знаками других видов письменности, не выдерживает критики в той его форме, в какой им пользуется в своих работах В. Георгиев.

Частотность употребления знаков как один из методических принципов определения их фонетического содержания, к сожалению, только декларируется в работах В. Георгиева о ФД. Сам по себе этот методический прием не нов.[33] Особенно охотно исследователи ФД сопоставляли частотность употребления его знаков в разных позициях с частотностью знаков линейного письма А и Б. Но эти подсчеты при идентификации знаков могут оказаться продуктивными лишь в том случае, если сопоставляемые тексты написаны на одном и том же языке или же на близкородственных языках.

Выводы В. Георгиева о фонетическом содержании знаков ФД, если бы эти выводы были верными, должны были бы найти свое подтверждение при сравнении их частотности с частотностью знаков иероглифического лувийского. Однако автор дешифровки даже не пытается проанализировать в этом плане результаты своей работы. Возьмем несколько примеров, свидетельствующих о том, что идентификации и чтения В. Георгиева резко противоречат реально засвидетельствованной частотности употребления соответствующих фонетических знаков в текстах иероглифического лувийского. Так, по В. Георгиеву, самый частотный знак ФД — №2 (= wa, 19 случаев) — встречается только в конце слова и имеет всего один вариант. В иероглифическом лувийском, по П. Мериджи, имеется 6 знаков для обозначения wa, причем очень часто этот слог встречается в начале слова. В словаре П. Мериджи примерно 5% слов, т. е. в среднем каждое двадцатое слово, начинается на wa-.[34] В тексте ФД, согласно В. Георгиеву, нет ни одного такого слова. Странное расхождение, если ФД написан по-лувийски…