Ферзевый гамбит. 1942-1943

А 2 июня передовые части 8 танковой вышли к побережью, замкнув таким образом кольцо, возможно самого масштабного окружения в истории. Ну ладно, не совсем окружения — полумиллионная группировка вполне еще могла получать снабжение по морю, вот только на практике реализовать такой логистический подвиг было практически невозможно.

Впрочем, в панику никто впадать не спешил. Вытянувшаяся в глубь Французской территории немецкая "рука", учитывая то, что непосредственно войскам урон был нанесен сравнительно небольшой, совсем не выглядела непробиваемой стеной. Да и со снабжением отрезанных войск все было не так уж плохо: к услугам военных был весь английский и французский флоты, да еще и американцы всегда готовы поучаствовать.

Весь июнь прошел под знаком непрекращающейся рубки. Коридор Абвиль — Амьен — Сен-Кантен буквально все время подвергался атакам, которые сменялись обстрелами, которые в свою очередь сменялись налетами бомбардировочной авиации. Немцы терпели, вцепившись в землю огрызались, не забывая при случае контратаковать, а сами постепенно наращивали давление на прижатые к побережью войска. Это совсем не было похоже на лихую кавалерийскую атаку, скорее на медленное удушение питона, сжимающего жертву в смертельных объятиях.

И надо сказать, что такая стратегия в итоге приносила свои плоды: 10 июня французам пришлось оставить Камбре, 13 — Валенсьен. 24 июня после тяжелого боя в сплошной городской застройке с громадными обоюдными потерями был сдан Лиль, а 27 — Аррас. 3 июля в руках союзников осталась достаточно узкая полоска суши шириной от 5 до 15 километров уже насквозь простреливаемая ствольной артиллерией. Впрочем, то, что сопротивление потихоньку подходит к концу стало ясно еще раньше, когда люфтваффе выбомбило последние действующие на этом плацдарме аэродромы, и после чего для прикрытия войск приходилось гонять самолеты аж с островов. Это, понятное дело, совершенно отрицательно сказывалось на их боевых возможностях, так как запас топлива не позволял английским Спитфайерам хоть сколько-нибудь долго находится над Францией и даже использование подвесных топливных баков, проблему не решало: их просто не хватало на всех.

В таких условиях уже с середины июня началась постепенная эвакуация, благо в руках союзников еще оставались такие порты как Кале и Дюнкерк. В первую очередь вывозились раненные, поставляемые с передовой в товарных количествах, тыловые части и службы, оставшаяся не у дел аэродромная обслуга с сохранившейся матчастью.

Люфтваффе было пыталось топить все что появлялось на поверхности Па-де-Кале, однако справиться еще и с этой работой орлам Геринга явно было не под силу. Слишком уж большие потери они понесли за эти два месяца, а учитывая, что в войну в воздухе вступили еще и США, перекинув на континент два сотни истребителей, пилотам на новейших Bf109G — «Густавах», было чем заняться и без морских бомбардировок. Конечно же в деле прерывания сообщения с отрезанными войсками приняли участие и моряки кригсмарине, в первую очередь — подводники Деница, которые с большим трудом но все же сумели потопить несколько больших транспортов, заплатив за это, впрочем тремя своими подводными лодками: соваться в канал, когда в воздухе было столько самолетов, дело скорее для самоубийц чем для моряков.

С начала июля началась постепенная эвакуация боевых подразделений, и тут, как это часто бывает, оказалось, что дружба — дружбой, а табачок — врозь. Суда под британским флагом начали эвакуировать с превратившегося в ад на земле пяточка в первую очередь подданых короля, молча предлагая всем остальным, прикрывать эвакуацию и лишь в самом конце по возможности уплыть самим. Логично, что понимания такой подход у союзников не нашел, благо у французов тоже был какой-никакой флот, в том числе транспортный и уже в двадцатых числах июня в Кале и Дюнкерке стали швартоваться суда под республиканским триколором.

Причем дополнительную пикантность ситуации придавало то, что если французы перевозили свои части и вообще всех желающих в Гавр, сразу отправляя их на нависший с двух сторон над Парижем фронт в качестве подкреплений, то британцы эвакуировали свои дивизии прямиком на остров. Понятное дело, что мотивировали они это необходимостью пополнения, личным составом и тяжелым вооружением, которое зачастую приходилось оставлять на месте, однако желающий видеть да увидит. Видимо, не так уж сильно верил Черчилль и члены его кабинета в благоприятный ход войны во Франции и как могли пытались спасти обстрелянные части, которые непременно пригодятся островному государству в случае попытки высадки десанта уже непосредственно на их берегах.

Как это часто бывает в таких случаях, завершающий этап всего этого действа, растянувшегося на добрых полтора месяца, превратился в настоящую трагедию. Вермахт с каждым днем усиливал давление, силы же союзников таяли подобно весеннему снегу под жарким солнцем и в какой-то момент, удерживать даже совсем короткую линию фронта стало уже совершенно невозможно.