Фернандо Магеллан. Книга 1

Вокруг столицы бурно перестраивались дворцы, соединившие средневековую готику, мавританскую пластику, индийскую экзотику. Уже высятся стены монастыря Жеронимуш. Архитекторы Боитак и Каштилью показывают королю планы внутреннего оформления помещений, заканчивают церковь Санта-Мария ди Белен. Франсишку ди Арруда возводит сторожевую башню-маяк. Восемь лет назад во славу Господа и короля основан монастырь Мадри ди Дедуш. Строительство идет в Порту, Томаре, Эворе, Вьянаду-Алентежу, Элвашу, Гуарде, Сетубане. Города возводят люди, познавшие войну, способные ценить красоту. Арруда закладывает крепости в Северной Африке, Боитак – в Марокко.

Для росписи дворцов и церквей требовалось большое количество артелей. За пятнадцать лет в португальском искусстве сменилось три школы, три поколения художников.

Значительную долю богатств Мануэл отсылал в Рим, за это Папа дал ему титул «любимейшего чада», как наградил им Фердинанда испанского с женой Изабеллой. Во владениях «любимчика» религиозный фанатизм не принял крайних форм, народу были чужды религиозная экзальтация и аскетическое благочестие. Инквизиция работала не столь уверенно, как в Испании. Это не беспокоило Рим, золото рекой лилось в папскую казну. Зернышки благовоний подешевели. Минуя арабов-посредников, христианские суда привозили их из Аравии. Запах португальского ладана витал под куполами Ватикана.

* * *

От ходьбы боль усилилась. Магеллан с застывшим лицом пересек залы, спустился по лестнице, вышел на улицу. Во дворе ждал Энрике – молодой стройный малаец с темными до плеч волосами, плоским лицом, карими раскосыми глазами. Он подбежал к хозяину, заметил гневное болезненное выражение и замер в трех шагах. Фернандо жестом подозвал раба, привычно оперся на смуглую руку туземца, направился к воротам. В такие минуты Энрике не тревожил разговорами офицера. Они спустились по улочке в гавань, зашли в таверну.

Вдоль беленых стен, до высоты человеческого роста крытых деревом, стояли квадратные столы и скамейки. В глубине у закопченного камина женщины жарили на углях мясо. Пахло подгорелым жиром, луком, чесноком. У стены из грубо отесанных камней, стояли бочки с вином, висели ковши и кружки. Низкая дверь вела в хозяйственные помещения.

Пятеро пьяных матросов дожидались обеда, пили вино, закусывали хлебом с яйцами. Засунув под голову рукава замасленного кафтана, на скобленых досках спал старик.

Магеллан сел у двери спиной к окну, положил больную ногу на скамейку. Энрике принялся массировать колено, постепенно опускаться к ступне. Дверь с медными накладками открылась, вышел хозяин. На лбу полного лысеющего мужчины блестели капельки пота, от его широкой белой рубашки несло запахом кухни. Он почтительно согнулся:

– Что угодно сеньору?

– Горячего вина! – сморщился от боли Фернандо.

– Вам не скучно пить одному? – поинтересовался хозяин.

Капитан раздраженно посмотрел на него.

– Ты собираешься развлекать меня?

– У меня есть хорошие собеседники, – понизил голос мужчина. – Из Марокко привезли удивительный экземпляр! Кожа коричневая, как орех, волосы вьются проволокой, прикрывают стыд, а фигура… – трактирщик мечтательно покачал головой. – Я проведу вас на второй этаж.

– Не надо, – брезгливо отказался Магеллан.

– Тогда послушайте рассказ матроса о предивных странах и ужасных племенах, – предложил хозяин. – Он плавал с Васко да Гамой. В тропической Африке их чуть не съели одноглазые людоеды, а в Индийском море они попали на остров одиноких женщин. Хвала адмиралу, там народились португальцы! Эй, Себастьян, – позвал трактирщик старика, – офицер желает узнать о твоих приключениях!

Моряк поднял седую голову, протер кулаком заспанные подслеповатые глаза, пошатываясь, вышел из-за стола.

– На каком судне ты плавал? – спросил Фернандо.

– На «Берриу», ваша милость, остальные погибли.

– Верно, – согласился Магеллан. – Каким был твой капитан?

– Железным человеком с железными нервами, – привычно отчеканил старик, – непоколебимо верившим в Господа Бога, Деву Марию и нашу победу!

– Красив?

– Васко да Гама имел большие темные глаза, крупный прямой нос, казавшийся ночью еще длиннее. При звездах в черном камзоле адмирал походил на ворону или дрозда, а натянутая до кончиков ушей шапочка напоминала хохолок. Он подстригал бороду полукругом, носил на груди золотой крест величиною с ладонь, и нашивал второй из белого полотна на куртку под плащом.

– Адмирал был рыцарем ордена Христа, – вставил трактирщик.

– Я знал его, – кивнул Фернандо. – Двенадцать лет назад он провожал нас в Индию. Тот день я запомнил на всю жизнь. Это было грандиозное зрелище! Двадцать кораблей отправлялись с вице-королем Франсишку де Алмейдой изгнать мусульман с Востока, разрушить торговые города язычников, построить крепости, завоевать проливы от Гибралтара до Сингапура, пресечь торговлю арабов, восславить Всевышнего на новых землях. Полторы тысячи воинов, двести канониров, сотни матросов, монахи, мастера фортификации, строители судов. Немногие вернулись на родину, да и вице-король через три года погиб на пути в Португалию.