Фернандо Магеллан. Книга 1

Через полчаса над дворцом взвился столб дыма. Малайцы бросились штурмовать корабли, однако я успел предупредить капитанов. Гостей перерезали на палубах, скинули трупы в лодки, ударили картечью. У причала возникла резня, лишь две наши шлюпки прорвались к каравеллам. Дикари цеплялись за якорные канаты, поднимались наверх, лезли на рули, рубили топорами снасти, поджигали каравеллы углем из жаровен, но нам удалось выйти в море. Матросы на берегу погибли, – закончил Фернандо, уперся взглядом в крышку стола и насупился.

– Дорого обошлась Португалии индийская война, – эхом отозвался старик. – Туземцы вероломно нарушали соглашения. Весной 1506 года, после походов Васко да Гамы, они подняли мятеж и чуть не уничтожили эскадру при Каннануре.

– Я получил там первое ранение, – мрачно произнес Фернандо, его темные глаза загорелись злобой.

Капитаны с уважением посмотрели на офицера, Элорьяга с недопитым бокалом придвинулся ближе.

– Как это произошло? – спросил Гомес— Они напали внезапно?

– Нас предупредил переводчик, – забыв об обете не пить вина, Фернандо взял кружку— Он случайно узнал от венецианских оружейников о заговоре в Калькутте. Итальянцы тайно посылали заморину пушкарей для укрепления городов. Продавшиеся индусам христиане люто ненавидели нас. Еще бы, мы отняли у них монополию в торговле пряностями, запретили вывоз перца караванными тропами к Средиземному морю. Папа поддерживал итальянцев, уговаривал Мануэла не пресекать торговлю арабов, поставщиков благовоний для Венеции. Египетский султан грозил разрушить Гроб Господень в Иерусалиме, если португальцы не уберутся из Калькутты, но король был тверд! – Магеллан облизал край бокала и затуманенным взором уперся в толстый живот Элорьяги. – Мы потеряли в сражении восемьдесят человек, двести солдат получили увечья. Никогда столько португальцев не погибало в бою! Раненых отослали в Африку. Тропический климат плохо врачует болячки, по дороге многие умерли от ран.

– Что приуныл? – подтолкнул его Эстебан. – Разве мало золота и женщин досталось вам на берегу? Наверное, хорошо повеселились в Калькутте?

– Повеселились? – удивился Магеллан. – Я лежал неделю на палубе под парусом, пока не прошли озноб и жар от увечья. У моряков в теле завелись черви, в полдюйма величиной. Желтоватые твари ползали под тряпками. Их травили уксусом, присыпали солью с перцем. Несчастные люди не выдерживали мук, бросались за борт, вешались в гальюнах, глотали чистый уксус, и розово-зеленая пена шла изо рта. Врачи отрезали загнившие члены, затягивали льняными нитками кожу. Весело было глядеть на плавучий лазарет! – усмехнулся офицер. – Капелланы ежедневно отпевали усопших. На войне мало веселья, да и золота не больше!

– Верно, – посочувствовал старик. – В походе не скопишь денег, не сохранишь, проиграешь в кости, пропьешь на берегу, потратишь на женщин. Только торговля дает твердый заработок, она – мать богатства!

– Можно с умом распорядиться добычей, – зашумел Элорьяга. – Торговля без капитала – ничто. Однажды мы повстречали английское судно и поровну поделили захваченное добро. Команду засунули в мешки с каменными ядрами и пустили ко дну. На свою долю я купил в Германии янтарь и обменял его у мавров на лошадей. Сдал их в Лиссабоне в королевскую конюшню и на вырученные деньги взял на год в аренду баркас. Вскоре купил каравеллу и плавал пять лет, пока она не затонула в Английском проливе, где мы поджидали суда. Господь покарал нас за пиратство, но святой Николай заступился, и мы на обломках добрались до берега. Ночью вырезали французскую деревеньку, откуда на двух баркасах вернулись в Белемскую гавань. Теперь все придется начинать сначала.

– Повесят тебя на рее… – недовольно проворчал старик. – Шел бы на службу, если не можешь жить без разбоя!

– Разве я хуже других? – обиделся Элорьяга. – Все так делают! Ты тоже потрошил чужие суда.

– Я топил врагов, – возмутился старик, – а ты губишь души христиан!

– Слишком набожным ныне сделался! – закричал через стол Элорьяга. – Кого ты с Гомесом пускал ко дну в Средиземном море? – маленькие заплывшие жиром глазки кормчего налились кровью. – Эстебан рассказывал, как ты распорол брюхо невинной девице за то, что не желала войти в твою каюту.

– Врешь! – завизжал старик, вскакивая на ноги и хватаясь за рукоять кинжала. – Он это выдумал, потому что сам хотел изнасиловать ее!

– Было… – отскочил в сторону Гомес— Он тогда с обиды всем головы отсек.

– Молокосос! – неистовствовал старик, удерживаемый за плечи моряками. – Осмелился возвысить голос на старшего? Будь я проклят, если хоть один капитан возьмет тебя на корабль!

Элорьяга плюнул в его сторону и демонстративно отвернулся. Неизвестно, чем бы кончилась ссора, если бы в дверях не появился сорокалетний мужчина среднего роста в скромном черном камзоле.

– Сэр Кабот! – бросились к нему моряки.

– Мой отец родился итальянцем, – вежливо поправил капитан. – Мое имя – Себастьян Кабото.