Фермер, который меня довел

— Вернишь наш коок! — ответила ему суровая смуглая морда, тоже высунувшаяся из кара, что встал перед нашим.

— Ваши кооки? — невозмутимо уточнил Серенький.

— Наш, наш! Видеть, как вы украсть! Вернишь!

Пустынники вышли из каров и обступили наш; самые крупные и грозные из мужчин очень сердито глядели на Слагора, подтверждая серьезность своих намерений оружием в руках, а те, что помельче, глазели на кооков, чья шерсть в лучах Ханзи действительно казалась золотой.

— Коок забрать! — объявила грозная морда.

— Произошло недоразумение, — протянул дружелюбно Тулл. — Мы купили кооков на юге, у нас есть все документы, сделка оформлена официально. И сейчас мы едем домой. Вы нас с кем-то спутали. Я все понимаю, бывает. Ну, удачки!

Кто-то выстрелил в воздух, ввергнув кооков в панику.

У Слагора дернулось веко, но это было единственное проявление его недобрых чувств.

— Вернишь коок, иначе будем плить! Мертвый будешь!

— Это наши кооки.

В воздух снова выстрелили.

— Я пас, Медочек, — обратился ко мне Слаг. — Не умею вести переговоры, сразу стрелять хочется. Может, ты попробуешь?

— Я так устала, что у меня у самой то же желание – пострелять.

— Но мы ведь с тобой цивилизованные люди, благонадежные и законопослушные граждане, так ведь? Мы же не будем вести себя как варвары?

— Разумеется, нет! — уверила я мужчину и, перегнувшись так, чтобы пустынники меня увидели, сказала громко свое коронное: — Обалдели?

— Уо-ох! — зашумели пустынники, и еще выстрелили в воздух. — Тышь, женщина!

— Ну что за дурнозадые? — с философским вопросом обратилась я к Слагу, и, когда тот пожал плечами, сказала ворью в пестрых штанах: — Валите обратно в свои пески, с нас вы ничего не получите, кроме заряда в задницу.

— Ко-о, ко-о! — паниковали кооки.

Началась пальба.

Бедные и наивные пустынные люди, которые всего лишь хотели отжать кооков, и не подозревали, что нарвались на бывшего агента-оперативника и сценаристку с очень развитым воображением. Но это еще полбеды… пустынники посмели испугать их драгоценных кооков!

…День, рыже-золотые пески, в воздухе носится золотая пыль. Рядом стоят два кара, оба страстно «поцелованные» мазером. У одного из каров прицеп, в прицепе семь роскошного окраса кооков, и все семь испуганно коокают, а их длинные лапки сложены.

Высокий мужчина с щетиной и светлыми волосами до плеч, которые треплет пустынный ветер, смотрит вслед удаляющимся карам; его серые глаза кажутся глазами андроида, бесчувственного и безжалостного. В своей крепкой руке мужчина держит мазер. С мазером одновременно и сложно, и легко работать: чтобы выстрелить, достаточно нажать на кнопку. Сложность в том, что нужно точно знать, куда, как и с какого расстояния пальнуть. Малейшая ошибка – и результат применения мазера будет непредсказуем.

Но мужчина, что держит мазер в руках, никогда не промахивается, и с мазером, как и с другими видами оружия, «на ты».

Это Серенький. У него не тело, а сплошные мышцы, не мозг, а мощная оперативка, и скорость движений нереальна для человека.

Он неубиваем.

Он неудержим.

Он... бросает мазер и бежит к прицепу. Запрыгивает в него, начинает сюсюкать:

— Крошки мои золотые, плохие дяди уехали! Папа с вами!

— Такую сцену испортил! — воскликнула я.

— А что надо было делать? — спросил Слагор, гладя кооков и не понимая, что они пока еще его самого боятся.

— Надо было дождаться, пока к тебе подойдет крутая блондинка, обнимет за плечи и поцелует!

— Посредственная концовка.

— Нашелся критик! — вспыхнула я, и, сжимая в руке пистолет-парализатор с изрядно оскудевшим запасом дротиков, вернулась в салон кара.

Немного погодя вернулся и Слагор, с пожеванными волосами и обслюнявленными руками; мужчина, продавший кооков, дал нам лакомство для кооков, чтобы мы периодически по дороге угощали их и так успокаивали.

— Кооков-то ты успокаиваешь, — обиженно протянула я, — а на свою женщину плевать. Подумаешь, пустынники ограбить хотели!