Ферма "Копперсмита"

Мы ушли из участка в воскресенье и вернулись прямо домой. После того, как я успокоила Роуэн, мы сели вместе на диван, и я извинился за поведение Джесса. Ее чувства были необузданными. Он причинил ей боль. Мне тоже.

Позже у меня была беспокойная ночь, я ворочалась с боку на бок, малейший шум заставлял меня подходить к окнам, чтобы выглянуть наружу и убедиться, что там никого нет. Что Джесса там нет.

Следующий день был жестоким. Я проверяла свой телефон по меньшей мере сотню раз, ожидая увидеть какое-нибудь сообщение от Джесса. Но там ничего не было.

Это было четыре дня назад, а я все еще ничего от него не слышала.

Я была смущена и зла. Молчание Джесса вызывало у меня тошноту. Просто потому, что я попросила пространство, не означало, что он не мог извиниться.

Я ненавидела то, что не знала, что с нами происходит. Я была зла на него, но это не означало, что мои чувства к нему исчезли. Расставание заставило меня осознать, как сильно было бы больно, если бы мы прекратили наши отношения.

Несмотря на то, что я сказала, что позвоню ему, я не могла набраться смелости поднять трубку. Я не знала, хочу ли я порвать с ним или попытаться все уладить.

Я была напугана. Боялась, что мы снова окажемся в начале.

— Ты хочешь устроить танцевальную вечеринку, мамочка? — спросила Роуэн, вырывая меня из моих мыслей.

— А ты?

Она широко улыбнулась и кивнула, переступая с ноги на ногу.

Когда ей было два года, я придумала танцевальные вечеринки, чтобы подбодрить ее или отвлечь от истерики. И с тех пор мы часто их устраивали.

Я включала музыку, и мы танцевали как сумасшедшие. Мы трясли своими телами и смеялись до боли в щеках. Последняя танцевальная вечеринка, которую мы устроили, была перед смертью Бена.

— Хорошо, — я улыбнулась. — Иди и принеси динамики из кабинета.

Она побежала так быстро, как только могли нести ее ноги, визжа от радости, и встретила меня в гостиной, сунув мне в руки динамик Bluetooth.

— Готова? — спросила я.

— Да!

«The Middle» Джимми Уорлда начал греметь по всему дому.

Пока мы танцевали и смеялись, я подняла руки над головой и расслабилась, прыгая вокруг моей прекрасной дочери, пока она хихикала и танцевала от всей души. Текст песни напомнил мне о том, что мне нужно было услышать.

Все должно было быть в порядке.

Когда песня закончилась, я продолжала смеяться и танцевать так сильно, что у меня перехватило дыхание.

— Это было весело! — крикнула Роуэн, сияя от счастья.

— Да, — улыбка на моем лице была широкой и настоящей.

— Мне тоже понравилось.

При звуке голоса Джесса я отпрыгнула назад и прижала руки к своему колотящемуся сердцу.

Он прислонился к стене, его длинные ноги были скрещены в лодыжках, руки покоились на груди. И на его лице была широкая улыбка.

— Джесс! — Роуэн закричала и бросилась к нему. Либо она забыла об инциденте в участке в воскресенье, либо уже простила его.

Он поднял ее и подбросил в воздух на метр. Она истерически хихикала, когда летела. Он поймал ее и посадил к себе на бедро.

— У нас была танцевальная вечеринка, — сказала она.

— Так вот, что это было?

Джесс опустил Роуэн на пол и опустился перед ней на колени.

— Возможно, я вел себя не очень мило в воскресенье, да?

Она наклонила голову к полу и покачала ею.

— Ты задел мои чувства.

— Мне жаль, Роуэн. Я обещаю, что больше так не сделаю. Я погорячился и просто сорвался. Ты сможешь простить меня? — взмолился он, приподнимая ее подбородок, чтобы она видела его извиняющееся лицо.

— Да, — она улыбнулась, а затем обвила руками его шею.

Я была рада, что он помирился с Роу. Но нам нужно было о многом поговорить, поэтому я прервала их объятия.

— Хорошо, малышка. Пора спать. Давай поднимемся наверх и почитаем сказку.

— Джорджия… — начал Джесс, но я прервала его.

— Мы поговорим после того, как она ляжет в постель.

Он закрыл глаза, опустил подбородок и слегка кивнул мне, прежде чем я повела Роуэн наверх.

Я старалась изо всех сил, но было трудно сосредоточиться на сказке Роуэн на ночь. Мои мысли были о мужчине внизу и о том, что принесет наш предстоящий разговор.

Мы с Джессом сидели на качелях на веранде и смотрели на закат. Скоро наступит зима, и вечера на улице прекратятся до весны.

Он был в своем пальто, в то время как я была завернута в большое одеяло.

Мы сидели в тишине, ни один из нас не хотел начинать разговор.

— Мне жаль, Веснушка. Я облажался, — наконец сказал Джесс.

— Я не знаю, что делать, — тихо сказала я.

— С чем? — спросил он.

— С нами. Она — моя жизнь, Джесс. То, как ты себя с ней повел. Я не могу рисковать, чтобы это когда-нибудь повторилось. Потому что, что произойдет в следующий раз? Что ты скажешь? Что-то похуже? Что-то, что уничтожит ее? В ее жизни нет отца, потому что он мудак, я не позволила ему обращаться с ней так, как он обращался со мной.

Он сделал долгий, глубокий вдох, позволяя моим словам впитаться.

— Ты искала шанс оттолкнуть меня. Сначала, думая, что я был с тобой, чтобы получить ферму. Теперь это. Наши отношения для тебя все еще имеют смысл? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду под «имеют смысл»?