Ференц Лист

Исчезает Ольга только, когда Ференц поручает ей отвезти в издательство рукопись учебника для музыкальной школы, а издательство просит её передать Листу аванс. Исчезает на некоторое время вместе с рукописью и авансом. Возвращается же как жаждущая отмщения фурия. В Пешт. Передаёт Ференцу, что приехала расквитаться с ним за всё, что при ней кинжал для неверного возлюбленного и быстродействующий яд для несчастной черкешенки, которая по законам своей суровой страны гор ни минуты не станет жить после смерти любимого. Скандал по всем правилам! Это превосходит терпение даже хладнокровного Аугуса. Другого способа нет — приходится вызывать полицию. Ольгу, «отравившуюся» безвредным порошком от простуды, благополучно выпроваживают за пределы Венгрии. Способы «мести» скорее говорят за то, что Ольга действительно происходит из семьи фабриканта эмалей и красок, чем из «суровой страны гор». Тем не менее, она пишет книгу «Записки казачки» — на потребу охочих до скандального чтива обывателей.

«Казачка» Ольга Янина не ограничилась изданием романа. От имени Роберта Франца, друга Листа и автора многих песен, она сочинила ещё и «ответ». Фальсификация была ловко состряпана и вполне могла ввести неискушённых читателей в заблуждение. «Казачка» в своей жажде мщения зашла так далеко, что ценой адских усилий раздобыла адреса друзей Листа, его доброжелателей, учеников, поклонников, всех значительных музыкантов и общественных деятелей мира и разослала им всем свои пасквили.

Лист избрал наиболее правильный путь: он не обратил на это никакого внимания, хотя и испытывал порою желание хорошенько выпороть злую озорницу. Но он простил и на этот раз, как прощал и более гадкие выходки людям, когда они ему не устраивали скандалов, но наносили обиды побольнее этой. Взять хотя бы Козиму с её Рихардом, которых он тоже простил. Что значат все эти мелкие обиды в сравнении с бедами большими?

Несколько лет назад под ударами пруссаков и баварцев, после голода, эпидемии и осады пал Париж, его вторая родина. Больно было за сотни тысяч молодых французов, что отдали жизнь под Седаном, что пали на равнинах вокруг Парижа за униженную нацию и за то, что Козима и Вагнер на стороне победивших пруссаков, всюду провозглашают, что, мол, будущее за исторической нацией, немцами, и за возглавляющей всех немцев Пруссией. Козима! Как могла она, выросшая в Париже, принять участие в подлой, ядовитой лжи, что якобы солнце Франции закатилось навсегда?

Но проходят годы, и он прощает и Козиме и Рихарду даже это предательство, потому что с годами он всё меньше способен на злую память, Должен простить: рождается внук Зигфрид, сын Рихарда и Козимы. Правда, Ференца не извещают об этом, и он даже не может поздравить их. Да и к чему? Очень счастливые супруги, наверное, уже и забыли старика.

Но вот объявлено о закладке в баварском городке Байрейте первого камня Вагнеровского храма — театра. И Ференц — первый среди жертвующих деньги на его строительство. Гнев Листа, если он и остался, адресован Вагнеру-человеку, но не композитору. Как ни старался Ференц удержать свой поступок втайне, не удалось. Вскоре приходит письмо от Рихарда с приглашением, а скорее с мольбой: приезжай!

Ференц плачет над письмом, но на торжество по случаю закладки первого камня всё же не едет. Нет, не из гордости. Просто он слишком поздно получил приглашение. Да и устал он от торжественных речей, фейерверков, пушечных салютов.

Вагнеры понимают, что письмецом в несколько строк старых ран не излечишь. Поэтому они садятся в поезд, сами приезжают в Веймар и берут клятвенное обещание Ференца навестить их в Байрейте.

Приходится сдержать слово, и вот он уже бродит среди монументальных стен Ванфрида — изысканного жилища Вагнера. Близится день рождения Листа, и Козима делает всё, чтобы удержать отца у себя на оставшееся до юбилея время. Лишь в самый канун праздника Ференцу удаётся отговориться и уехать под каким-то выдуманным «серьёзным» предлогом.