Феофаныч

Дальше в повести художники развешивают картины. Капелько-Федотько тоже принимает участие.

«Алексей Пашин отбирает у Федотько стремянку:

— Феофаныч, не лазь ты! Мы сами твоё так развесим, что идеал получится!.. Сковырнёшься вот, что нам-то делать тогда?

— Ага, сынок, — хитро усмехается Федотько, не выпуская стремянку из рук, — может, ещё и красить за меня будете? Нет уж, сам накрасил, самому и цеплять! Вот на посмертной — там уж делайте с моими почеркушками чего хотите…»

Всё развешано, и художники медленно ходят по галерее, изучают картины товарищей, оценивают, хорошо ли — выгодно — висят свои холсты. Завтра открытие, придут не только простые зрители, но и покупатели…

«Михаил Феофанович глазами мастера щупает „почеркушки“ (так внешне пренебрежительно он выражается о результатах своего и своих учеников труда), иногда удовлетворённо, даже радостно-изумлённо крякает. Он прищуривается, склоняет набок кудлатую седую голову, пытается что-то найти в слабой работе — но, может, слабая она только на первый взгляд, и чтобы понять, разглядеть её силу, нужно вглядеться, приложить усилие… У Михаила Феофановича долгая, полная приключений и испытаний жизнь. Этнографические и археологические экспедиции, путешествия по тундре, пустыням, тунгусской тайге, зимовки в охотничьих избушках, и везде он работал, везде красил, зарисовывал, схватывал впечатления; он оформлял залы по истории древности в музеях Минусинска, Красноярска, Абакана, его картины во многих собраниях и галереях, но богатств Федотько так и не скопил; как и многие его младшие собратья, тоже „перебивается“…

А после внутрицехового просмотра — начался пир. Закупили водки, вина, кое-какой закуски, разместились тесно, бок к боку, в натюрмортном фонде. Галдели, делясь впечатлениями, рассказывали какие-то случаи, звонко сталкивали кружки, чашки, стаканы».

Потом — описание пирушки, во время которой герой повести Сергей рассказывает Феофанычу о найденных им на скалах над Енисеем удивительных писаницах. Федотько уточняет, где это, и кивает: