Феодал

Через три дня в усадьбу прискакал гонец с дальней сторожи. По усадьбе моментально разнеслась весть – татары! Беда не приходит одна: из Васькино прискакал сын старосты с вестью, что пронские бояре грабят село.

Андрей сгоряча хотел послать воинов накостылять соседям, но Лука Фомич отговорил Андрея от опрометчивого шага.

– Татары их переймут. Вот увидишь. Разбегутся татары по окрестностям грабить и нарвутся на пронских бояр. Кто бы ни победил, нам легче будет, – авторитетно заявил Лука.

– Ничаво. Отсидимся, а потом навестим соседушек, поговорим по душам о набеге разбойничьем, – поддержал Луку Демьян. – Тын у нас крепкий, воев достаточно. Отсидимся.

Андрей не собирался сидеть в осаде. Взяв с собой своих татар и воевод, князь объезжал окрестности и обдумывал план уничтожения татар.

– Так где, ты говоришь, они станут лагерем? – переспросил князь Кулчука.

– Вот на том пригорке. Место хорошее, с реки ветерок комаров сдувает, водопой близко. И далеко видать все, – еще раз повторил сказанное татарчонок.

– Ясно. А как они штурмовать усадьбу станут?

– С наскока попытаются взять попервости. Не получится – лагерь разобьют. Только тын наш – защита хлипкая очень. Закрутят карусель, стрелами закидают, да и подцепят арканами бревна и вывернут их из тына. Вот тут и начнется…

– Карусель, говоришь… – задумчиво произнес Андрей.

Татары появились через три часа. Ворота усадьбы успели затворить перед самым носом татар, под защиту каких-никаких стен спешили мужики и бабы с окрестных деревенек. С добрый десяток селян не успели добраться до усадьбы и были перехвачены появившимися степняками.

Татары накатывались яркой разноцветной массой, оставляя за собой тучи пыли. Как и предполагалось, половина татарского отряда проскакала мимо усадьбы дальше вниз по реке. Но и тех степняков, что остались под усадьбой, хватило за глаза. Не менее двух с половиной сотен всадников насчитал Андрей в татарском отряде, а то и больше. С ответным набегом пришли опытные воины. Полсотни закованных в железо всадников на породистых лошадях, остальные сотни – бронные уланы на низеньких степных лошадках, сплошь покрытых кожаными попонами.

К воротам подскакал знатный татарин в усиленном хатангу дегеле[78] сиреневого цвета с металлической накладкой на груди и черкасском шеломе на голове, две ниспадающие вниз кольчатые бармицы защищали затылок и лицо степняка. Погарцевав перед затворенными воротами, татарин громко выкрикнул:

– Эй, урус! Сдавайся! Открывай ворота, серебро давай, жену давай! – нахально потребовал шельмец, весело скалясь. Минут пять чертяка упражнялся в нанесении обидных слов, явно проигрывая словесную перепалку новгородцам. Затем широко размахнувшись, татарин перекинул через тын мешок.

Окровавленный куль упал на землю. Андрей махнул рукой, холоп подбежал к мешку, перерезал веревку и высыпал содержимое мешка на землю. С глухим стуком из мешка высыпались отрубленные детские головы. Мужики, глядя на них, забормотали слова молитвы, осеняя себя крестом. Матери убитых, надрывно завыв от тяжкого горя, бросились к отрубленным детским головкам и громко заголосили, причитая над несчастной судьбой сыновей, прижимая родимых к груди, гладя по волосам, целуя в обескровленные губы.

– Баб всех убрать со двора! Живо! – жестко приказал Андрей, князь не мог спокойно смотреть на убитых горем матерей. – По местам, чертяки!

В толпе раздался громкий шепот: «Дозорных мальцов споймали нехристи. Детей не пожалели».

Перед глазами Андрея промелькнули картины недавнего нападения на кочевье. Там тоже были убитые дети. В горячке боя чего не бывает… Но вот так… Сознательно убивать детей ради устрашения… Этого Андрей понять не мог и, главное, не хотел понимать. Князь твердо решил не щадить никого.

– Урус! Царевич дает тебе время подумать. Только недолго. Если не откроешь ворота, секир башка будет! – татарин злобно засмеялся, повернул коня и поскакал прочь.

Кто-то из стрельцов, стоявших на стене, не удержался, пустил стрелу, и татарин кубарем слетел с убитого коня. Торопливо вскочил на ноги и шустро засеменил короткими кривыми ножками в сторону своих сородичей. Вторая стрела вошла убегавшему степняку точно между лопаток, широко взмахнув руками, татарин распластался на земле, суча ногами. Через минуту он затих, отойдя в мир прекрасных гурий, впрочем, насчет гурий Андрей сильно сомневался.

Андрей еще раз внимательно оглядел татарское войско. Сверкая золоченым доспехом, на чистокровном арабе важно восседал коротышка-царевич. Рядом с ним выстроились с полсотни всадников, закованных в броню похлеще немецких рыцарей. Тяжелые могучие кони защищены не меньше всадников, налобники у коней вызолочены и сверкают так, что смотреть больно. Пожалуй, вот она – знаменитая тяжелая конница татар.

– С богом! Как карусель закрутят, сразу начнем по моей команде, – отдал распоряжение Андрей.

Заняв позицию на верхнем ярусе надвратной башни, Андрей отдал распоряжение братьям, вооружившимся снайперскими винтовками:

– Сначала царька снимите, на том пригорке в живых никого не должно остаться.