Феномен Грасса

Элиты существуют разные: политическая, административно-бюрократическая, финансовая и промышленная, культурная, научная, церковная, военная и т. д. Среди каждой такой элиты выделяются фигуры, которые оказываются на виду в гораздо большей мере, нежели остальные ее представители. Они вызывают к себе повышенный общественный интерес, им уделяется значительное внимание широкой публики, они дают богатую пищу как для СМИ, так и для народной молвы, слухов и сплетен.

Подобные фигуры являют собой то, что можно было бы назвать публичной элитой. Социологи, занимавшиеся изучением публичной элиты в Германии,[16] подметили любопытные особенности ее состава, более 80 % которого приходится на долю деятелей культуры и политиков. Даже третья по численности группа — знаменитые спортсмены — набирает всего лишь 10 %, а представителей остальных функциональных элит широкая публика как бы и вовсе не замечает.

Относительно деятелей культуры есть разные оценки. Их представительство колеблется от 60 % (что превышает долю политиков втрое!) до примерного паритета между культурой и политикой. В любом случае немецким деятелям культуры сетовать на общественное невнимание не приходится.

Существует расхожее мнение, будто всемогущество СМИ позволяет им «раскрутить» кого угодно, следовательно, они и формируют публичную элиту. Социологи, не отрицая влияния СМИ, утверждают, что дело обстоит все-таки иначе.

Попадание в публичную элиту совершается в три этапа. На первом этапе заслуги «соискателя» должны признать его коллеги — или, если угодно, конкуренты — по соответствующей функциональной элите. Соискатель должен предъявить профессиональному сообществу свои достижения, претендующие на то, чтобы считаться выдающимися, а оно сертифицирует их как таковые и осуществляет своего рода «номинацию» кандидатов, рекомендуемых в состав публичной элиты. Без этого дальнейшее продвижение невозможно.

На следующем этапе действительно подключаются СМИ со всем своим потенциалом, а также со всеми особенностями своего специфического подхода к соискателю как «информационному поводу» или «ньюсмейкеру».

Однако и усилий СМИ еще не достаточно. Ведь, по существу, СМИ лишь выходят на информационно-развлекательно-рекламный рынок с определенным предложением. Они не только создают «вторую действительность», но и сами зависят от реального спроса, от потребительской конъюнктуры, от реакции публики, за которой, таким образом, остается при формировании публичной элиты последнее слово.

И наконец, третий вывод немецких социологов по результатам последних исследований, посвященных публичной элите. Когда-то казалось самоочевидным, что выступления общественных деятелей, которым наиболее часто газеты предоставляют свои страницы, а радио и телевидение — эфирное и экранное время, весьма существенным образом влияют своим авторитетом на мнение большинства людей. Затем социологические исследования заставили в этом усомниться. Получалось, что люди, хотя безусловно и принимают к сведению выступления известных общественных деятелей, однако больше склонны ориентироваться на свое непосредственное окружение и на тех, кто является «неформальным лидером» в семье, на работе, среди друзей и знакомых.

Новейшие социологические данные, связанные с изучением немецкой публичной элиты, позволяют внести уточнение: более 70 % людей готовы всерьез прислушаться к мнению знаменитости, при том, однако, решающем обстоятельстве, что есть доверие к компетентности этого человека и его порядочности. Эти два слагаемых репутации играют для лидера общественного мнения определяющую роль.

Таким образом, представители немецкой публичной элиты могут рассчитывать на довольно широкую общественную поддержку. Тем значимей позиция каждого из них в общественном диалоге. Поэтому столь важно в борьбе за общественное мнение солидаризироваться с нею или убедительно опровергнуть ее. Не случайно любое выступление или заявление авторитетного политика или деятеля культуры немедленно вызывает многочисленные ответные реакции поддержки, протеста или изложения своего особого взгляда по данной проблеме.