Феномен

— Раньше — в горячке — не сомневался, а сейчас — с холодной головой — да. В блок-отсеке будет сидеть не человек, там будет животное, и, боюсь, что никуда оно не переместится, оно просто сгорит. Моя репутация баламута еще более утвердится, а ты ее приобретешь. Но я тебя, Саня, не держу силой, действуй по своему разумению. Мне будет горько расстаться с тобой, ты можешь жить в любом городе любой страны, таких институтов и «владимиров» много.

— Володя, никуда я отсюда не уйду. Я здесь родился. Твое общество мне по душе. Но скажи честно, почему ты упорно скрывал от Добрыни последние события? Сам хотел докопаться? Открытие сделать? Славы захотелось?

Владимир рассмеялся:

— Славы! Кому нужна какая-то слава. К научным степеням и званиям мы не стремимся, у кого извилины работают, тот и профессор, и магистр, и академик — какая разница? Или ты не понимаешь меня, или я — тебя. Спроектировать, скажем, космический корабль одному человеку — гиблое дело. Жизни не хватит. Поэтому его конструирует целое бюро. Но есть такие точки в науке, где нужен один всеохватывающий мозг.

— Ты хочешь сказать, что ты и есть этот мозг?

— Ну, Шурка, — обиженно надулся Владимир, — зачем ты оскорбляешь меня? В институте у нас работают знающие, башковитые люди. Но мыслим мы по-разному, отсюда и у каждого свой метод работы. У меня, например, есть маленькая программа, пусть она куцая и незавершенная, но зато моя, и всю ответственность я беру на себя. А начнем мы спорить, дискутировать и доказывать каждый свое — только время терять. Нужно действовать. И смелее, с риском. А рисковать, ты не поверишь, нам запрещено. Не спорю, риск много жизней унес, но и намного наука вперед продвинулась. И вообще, Саня, без риска, без остроты — не тот настрой. К примеру, если бы мои отец с матерью в свои девяносто лет не рисковали, то меня бы на белом свете не было, — Владимир забавно прищурился, хихикнул и опять стал серьезным. — А в нашем деле, Санек, без риска никак нельзя. Учти, на тебя это не распространяется. И я очень прошу: береги себя, прижми уши и никуда не суйся. Я популярно говорю? Ты феномен, каких на Земле еще не было. Убежден, что есть какая-то связь между твоим, как физической системой, перемещением во времени и появлением бегемота, а так же и моим загадочным воскрешением. И разгадка не только в изменении геометрии пространства и его кинематических свойств, но и в воздействии его квази-структурных преобразований на смену координат масс вещества во времени.

— Не представляю, как это пространство имеет структуру?

— И не представишь, Шурик — она особая, можно сказать, квантовая. — и есть она, и нет ее, тут прерывности, клоты, фыки… Все, все в природе взаимосвязано. Будем искать, где за что цепляется. Начинать надо с эволюции Вселенной, ведь мы ее частички.

Эва куда замахнулся! На Вселенную.

Владимир возбужденно ходил по комнате и, забыв, что я всего лишь слесарь-газовик и любитель фантастики, сыпал такой научной терминологией, что язык сломаешь.

— Да не понимаю я тебя! — воскликнул я.

— Прости, Шурик. Я тебе не говорил, что зверски устал без работы. Спать!

Я ушел в спальню, чтобы приготовить постель, а когда вернулся, то Владимир уже посапывал на диване. Попробовал его разбудить, но он спал крепко. Я положил ему под голову подушку, снял туфли и накрыл покрывалом.