Феникс в полете

Ощущение неправдоподобия происходящего охватило Деральце вместе с нахлынувшими воспоминаниями. В прошлом Панарх всегда представлялся ему подобием солнца – далеким, но благосклонным, и, подобно солнцу, бесконечно далеким от земных дел отдельно взятых людей.

Глаза у Панарха оказались голубые, очень похожие на глаза Брендона. Деральце ощутил холодок, пробежавший по спине, и обрадовался тому, что стоит. Пусть это был всего лишь голоком, отправленный несколько дней назад, эффект присутствия был потрясающий.

– Добро пожаловать, сын, в ряды Тех, Кто Служит. – Морщинистое лицо Панарха преобразилось улыбкой, отчего он сразу показался гораздо моложе. Мгновение казалось, что он действительно смотрит сквозь пространство и время на своего сына, и снова Деральце ощутил неестественный холодок, пробежавший по спине.

Подняв тучу брызг, Брендон поднялся из ванны и завернулся в полотенце, не сводя глаз с голоизображения перед собой.

– Я постараюсь избежать долгих увещеваний: не сомневаюсь, что речей с добрыми пожеланиями у тебя сегодня будет в достатке, – говорил Панарх. – Жаль, что я не могу быть сегодня с тобой; жаль, что традиция требует, чтобы ты встречал пэров один. Однако это так, и у этой традиции есть свой смысл. Сегодня ты получишь много подарков, по большей части дорогих, а некоторые даже полезные. Я оставлю тебе только два, нематериальных.

Первый – слова, которые моя мать говорила мне по голокому вечером накануне моей собственной Энкаинации: «Когда ты встанешь перед своими пэрами, чтобы произнести слова присяги Службе, помни о Фениксе, вечно сгорающем во имя этой Службы, но вечно возрождающемся из пламени». Помни и Полярности предка нашего Джаспара Аркада.

Второй – от меня, от моего сердца: не забывай моей любви и любви твоей матери. Надеюсь, что мы с тобой скоро увидимся.

Голоизображение померкло. С минуту Брендон стоял не шевелясь, потом повернулся и с совершенно излишней силой кулаком ударил по настенному пульту.

– Комп! – выдохнул он. – Соедини меня со стюардом Халкином.

Спустя мгновение лампочка на панели подтвердила связь.

– Хал, – сказал Брендон.

– Сэр?

– Мое послание отцу. Он получил его?

– У нас нет еще подтверждения, сэр. Он все еще в пути. Ваше послание помещено в ДатаНет вдоль маршрута его следования; расчетное время получения – полтора дня назад. Я сообщу вам его ответ немедленно, как только получу, но скорее всего это произойдет не раньше, чем через двое суток, если только он не поменяет своих планов.

– Спасибо. – Брендон протянул руку и выключил связь. Деральце смотрел, как пальцы его застыли в нерешительности, потом он нажал другую клавишу и на голоэкране появился Крисарх Гален – высокий, худой, темноглазый. Лицо его было напряжено, хотя улыбался он радушно.

– Бренди, – произнес Гален. – Надеюсь, твоя Энкаинация тебе понравится. Моя полна была поэзии и музыки, хотя ничто не могло сравниться с той солнечной птицей, что мы с тобой пытались поймать в саду секвой, помнишь? – Он чуть подвинулся, приняв более строгую позу, и Деральце вдруг пронзила горькая мысль: Это пароль – слова насчет солнечной птицы. Оба – и Гален, и Брендон – допускают, что Семион увидит этот «локом». – Мои наилучшие пожелания тебе; надеюсь, мы скоро увидимся.

Голоком выключился.

В первый раз за все время Деральце задумался об истинных границах заговора, частью которого был он сам.

Обещанная смерть Семиона – монета дороже золотой, и смерть Брендона тоже послужит доброму делу. Но правду ли говорили те невидимые голоса – оставят ли они в живых Галена?

– Давай-ка покончим с этим, – сказал Брендон, и Деральце торопливо поднял глаза.

Но Брендон не смотрел на него; он прошел в просторную гардеробную, не оставив Деральце ничего, кроме как следовать за ним.

– Комп, – произнес Брендон. – Голоком Крисарху Галену на Талгарт... Погоди... Н-нет... Отмени. Я свяжусь с ним, когда освобожусь. Мне почему-то кажется, что это ему понравится.

Брендон махнул рукой.

– Послушаем-ка, что имеет сказать мой любимый братец. Помнишь Семиона? – На этот раз Деральце услышал в его голосе горечь, какой не слышал раньше ни разу,

И тут вдруг он получил ответ, которого искал:

– Вы с Маркхемом исчезли, Деральце, и Семион снова остался победителем. Жаль, мне понадобилось десять лет, чтобы понять: если я не могу бороться с ним изнутри системы, придется делать это извне... Вот только... – он туго затянул полотенце на талии, – стоит ли эта система того, чтобы её спасали, а, Деральце?

Ответ, но не совсем тот. Он больше не игрушка в руках Семиона. А тогда? Почему он не сделал ничего?

«Стоит ли система того, чтобы её спасали? Ответ зависит уже не от тебя, Крисарх», – подумал Деральце, и в первый раз ощутил на плечах непосильное бремя справедливости, за которую боролся. Не справедливости. Мести... Мести? Где-то он слышал уже это слово, чей-то титул...

– Но прежде наденем что-нибудь поуместнее, – заявил Брендон, прервав его размышления.

Деральце огляделся по сторонам.