20 октября 2245 года. Мы с Крисом и Машей устроили тайный совет старейшин. Тайный просто потому, что и втроем ничего не понимаем, а всемером непонимание будет еще чудовищней: две-три головы лучше, чем одна, но никак не семь. Речь шла вот о чем. Натуральное хозяйство небольшого племени легко вести на уровне неолита – приличная одежда, скот, посевы, керамика, хорошие инструменты. Но где гарантия, что потомки не провалятся ниже – в палеолит. В истории тому полно примеров. Например, предки племен андаманцев приплыли на острова, преодолев по морю сотни километров, а потомки очутились в глубоком палеолите, в каковом состоянии их и обнаружили в девятнадцатом веке. То же самое произошло с тасманийцами. Вопрос: уверены ли мы, что такого не случиться с нашим потомками? Конечно, нет. Перебрали возможные основополагающие мероприятия для удержания в неолите: религия труда, священные скрижали, институт жрецов. Крис – за религию труда, мы с Машей – за жрецов. А не подготовить ли нам Стива в жрецы? Правда, по запасу знаний он и сам кого угодно подготовит, тут главное – ответственность и преемничество. Как глупо наши идеи выглядят сейчас, а поколений через пять могут оказаться вполне насущными.
13 октября 2246 года. Умо родила мальчика. На самом деле, это третий ее ребенок, второго я упустил – он родился в 2243 году. Рождение детей в племени стало настолько рядовым событием, что забываю записать, хорошо, что вспомнил. Пора высекать на камне. Намечается еще одна пара – Гоша и Таня. Кузины, но что поделаешь? Бутылочное горлышко! Кстати, правнуков у нас с Машей еще не было. Скоро двадцатилетие, надо что-то сказать людям. Что-то совсем простое.
15 января 2247 года. Двадцать лет. Чак прокрутил мое обращение. Я сказал, что демография, число зачатий и рождений зависит не столько от здравоохранения, сколько от счастья. Мы потеряли цивилизацию и спустились в неолит. Нам пришлось бежать, спасаться, работать в поте лица. Значит ли это, что мы бежали от счастья, что растеряли его в лишениях и тяжелом труде первых лет? Да нет, конечно, вот оно – внутри нас, почти в каждом – большое или маленькое. Только не надо держать его взаперти, пусть оно сочится из нас наружу и заражает окружающих. В нашем племени самый злостный распространитель такой «инфекции» – Алена. Послушайте ее песню, пропитанную счастьем, – это тот редкий случай, когда можно заразиться по коротким радиоволнам. Она поет на малознакомом языке, но какая разница – душа песни в звуках, а не в словах! (Чак прокрутил песню Алены, переданную через звуковой модем в цифровом виде, так я немного покусился на хлеб Акселя.) Я пожелал, чтобы эта песня принесла как можно больше благополучных зачатий, и предложил посмотреть наши фотографии всем, у кого есть модемы. Чак показал наш свадебный водопад; озеро с солнечными бликами; Сказочную тропу; детвору в реке и нас, семерых выходцев из того мира, в разной степени потрепанных временем.
20 июля 2248 года. Первый звонок с той стороны бытия. Два часа не мог пошевелить правой рукой, не мог связать двух слов – нес какую-то ахинею. Потом прошло. Маша сначала ругалась почем свет, что залез в реку после тяжелой работы на жаре, потом обняла, заплакала и сказала, что меня пронесло в миллиметре от инсульта, что это была ишемическая атака в левом полушарии. Сказала, что если буду вытворять то же самое – стану либо овощем, либо сразу покойником. Сказала, что мне полезно нагружаться физически, но теперь обязательно двигаться медленно и плавно, избегать термических шоков и не пить больше пол-литра вина в день. Я возмутился, сторговались на 0,7. Кроме того, она подобрала мне какое-то растительное зелье против давления – жуткая гадость.
25 сентября 2248 года. Может быть, я протяну еще лет десять в здравом уме, а может быть, и нет. Мой дневник, как бы коряв он ни был, все-таки свидетельство, и немаловажное. Главное в нем уже написано, дальше будет не столь интересно: все в порядке, а с кем не все, так уже и пора, и для будущего человечества уже не важно. Поэтому пора заложить его в схрон для потомков. Но не для ближайших потомков! Не дай бог найдут и пустят тетрадь на растопку, ничего не поняв. Лучше, если его найдут люди будущей цивилизации, способные расшифровать наши языки. Я придумал вот что. Спрячем дневник в малоприметной скальной дыре и крупно высечем на скале инструкцию, как его найти. Племя говорит по-русски, пусть инструкция будет на другом языке, например на английском, наши внуки уже не будут его знать.
5 октября 2248 года. Внимательно изучили карты массива Киньети и пошли с Игорем искать место. Медленно и плавно, как предписано Машей, поднялись по Сказочной тропе до высокогорных лугов, прошли через вершину и на западном склоне нашли симпатичную скалу, похожую на зуб, причем со стороны, обращенной к склону, есть довольно большая трещина на уровне грунта. Сюда и заложим.
