Феникс на мече

Глаза Тот-Амона сузились. Несмотря на свое железное самообладание, ему начало казаться, что он вот-вот лопнет от непрерывно кипевших в нем ярости, ненависти и позора, и он торопился использовать любой, даже самый ничтожный шанс вырваться из порочного круга. Забыв о том, что Дион смотрит на него как на раба, а не как на человека, обладающего душой и разумом, стигиец обратился к нему со страстной речью.

— Послушай меня, — сказал Тот-Амон. — Ты непременно станешь королем. Однако ты не знаешь, что замышляет Аскаланте. Когда Конан умрет, у тебя не будет врага страшнее и коварнее, чем мой хозяин. Я могу тебе помочь и сделаю это, если ты возьмешь меня под свою защиту, когда окажешься на троне. Знай же, о господин, что я могущественнейший волшебник. О Тот-Амоне говорят обычно с таким же глубоким уважением, как и о знаменитом Раммоне. Король Стигии Ктесофон возвысил меня и оказал мне величайшие почести. Он прогнал всех своих магов и назначил меня своим придворным волшебником. Изгнанные маги затаили злобу и обиду, но трогать меня боялись, потому что я имел власть над потусторонними силами и мог рассчитывать на их помощь в любое время. Сет видит, враги трепетали, потому что знали, что в любую минуту на них может обрушиться потусторонняя тварь и вонзить острые когти в их морщинистые шеи. Столь безграничное могущество давало мне змеиное кольцо Сета, найденное мною в одном из склепов Стигии, чуть ли не в миле под поверхностью земли. Думаю, что оно было утеряно там кем-то еще до того, как далекий предок человека выбрался на берег из морского ила.

Но вор украл у меня это кольцо, и я потерял все свое могущество! Маги объединились, чтобы убить меня, но мне посчастливилось, и я сумел бежать. Нанявшись погонщиком верблюда, я отправился в Коф, но по дороге на нас напали бандиты Аскаланте. Все, кроме меня, были убиты, я спас свою жизнь только тем, что поклялся верно служить Аскаланте, когда тот узнал меня. Вот так я попал к нему в рабство.

Чтобы удержать меня, он записал мои признания, запечатал свиток и передал его некоему кофскому отшельнику. Я не могу отважиться вонзить ему во сне кинжал в сердце или выдать его врагам, потому что тогда отшельник откроет свиток, прочтет его и сделает то, о чем просил Аскаланте. А когда об этом узнают в Стигии… — Тот-Амон вздрогнул, и его лицо побледнело, — В Аквилонии я пока в безопасности, — продолжал он. — Однако рано или поздно враги дознаются о моем убежище, и тогда мне уже ничто не поможет, от судьбы уйти не удастся. Только король с его могучими крепостями и верными войсками смог бы защитить меня. Вот поэтому я предлагаю тебе заключить со мной соглашение. Я помогу тебе советом сейчас, а ты защитишь меня потом. А уж когда я найду кольцо…

— Кольцо? Кольцо?

Тот-Амон недооценил абсолютный эгоизм этого человека, который отмахнулся от слов раба, словно от гудения назойливой мухи, и полностью погрузился в свои невеселые мысли. Но слова о кольце ему что-то напомнили.

— Кольцо? — повторил он снова. — Как же, помню! Это, должно быть, то самое Кольцо Счастья. Я купил его у одного шемитского вора, который хвастал, что украл его у колдуна с далекого юга, и клялся, что оно приносит счастье. Мне захотелось его иметь, и, видит Митра, я заплатил за него весьма немало. И вот теперь, пожалуй, мне понадобится все мое счастье, чтобы выпутаться из этого проклятого заговора, в который втянули меня Больмано и Аскаланте. Надо найти это кольцо!

Тот-Амон вскочил. Кровь бросилась в его и без того темное лицо, а в глазах вспыхнула ярость, хотя он был поражен эгоистичной глупостью своего собеседника. Дион вообще не обращал на него внимания. Он быстрым движением руки открыл секретный ящичек в своей мраморной скамье и начал рыться в куче талисманов, игральных костей, странного вида амулетов и тому подобных безделушек. Все это якобы приносило счастье, и он суеверно собирал их где только мог.

— Ага, вот оно! — Он радостно поднял кольцо великолепной ювелирной работы. Оно было выковано из металла, похожего на медь, и имело форму чешуйчатой змеи, трижды свернувшейся, положив одно кольцо на другое и засунув кончик хвоста себе в пасть. Глазами ее были желтые драгоценные камни, злобно блестевшие в сгущавшихся сумерках. Тот-Амон вскрикнул, и барон повернулся к нему. Увидев лицо раба, он внезапно побледнел и широко разинул рот. Глаза стигийца сверкали, его темные пальцы, словно когти, тянулись к кольцу.

— Кольцо! О Сет! Мое кольцо! — громко воскликнул он. — Кольцо, которое у меня украли!

В руке Тот-Амона блеснула сталь. Он молниеносно воткнул кинжал в жирное брюхо барона. Болезненный крик Лиона перешел в хрипение, и барон осел на землю, словно оплывшая гора сливочного масла. Скорее всего он так и не понял, что послужило причиной его смерти.

Тот-Амон оттолкнул в сторону обмякшее тело, выхватил из рук мертвеца кольцо и забыл об убитом. Он обеими руками держал кольцо, и его черные глаза пылали мрачным огнем.

— Мое кольцо! — прошептал он в радостном возбуждении. — Я вновь обрел свое могущество!