Феникс и журавль (СИ)

Руки Алека на его шее, подрагивающие ладони мага скользили по широкой спине, не веря, что наконец имеют нормальную возможность касаться снова, ведь до этого казалось, что все потеряно.

Так вот взгляды - Алек не отводил глаз с него вообще.

Магнус поправляет прическу - он смотрит.

Сглатывает тяжело - следит за движением кадыка.

Перекидывает ногу на ногу, сползая в кресле ниже - ерзает, смаргивает какую-то пелену и скользит по всему телу, задерживаясь на бедрах.

Облизывает губы - и подается вперед, будто стараясь увидеть лучше.

И Магнус провоцирует его, польщенный таким вниманием. И, что скрывать, распаленный им же. Но никто не имеет права его винить! В его гостиной, на его диване, сидит полуголый охотник, которому пора в модели записываться, и прожигает таким тяжелым взглядом, что маг уверен - он заслуживает отдельный котел в Аду за все те грязные фантазии в своей голове. И как хорошо, что только он один тут читает мысли.

— Магс, ты говорил, что тебе восемьсот лет?

Голос прорезает тишину неожиданно, вырывая из мыслей, заставляя улыбнуться и кивнуть головой, довольный тем, что информацию охотник запомнил.

— Получается, все те вечера у известных людей, что устраивались раньше, ты посещал?

— Ты имеешь в виду балы, дорогой? — уточняет он ненавязчиво и встает грациозно с кресла, потягиваясь.

И даже с закрытыми глазами чувствует, как взгляд ореховых глаз пробегается по всему телу и пробирается под кожу, вскрывая и воспламеняя. Магнус в буквальном смысле ощущает, как подскакивает температура. Его или в комнате.

— Да, я был желанным гостем в каждом доме, где меня знали. К своему ужасу должен признать, что раньше, когда не было правил гигиены, это были отвратительные встречи, да и потом некоторые леди применяли на себе весь свой туалет, что к ним невозможно было подойти, и это портило весь вечер, — пускается в воспоминания маг с улыбкой, прикрыв глаза, хотя подходит к охотнику и протягивает ему руку, потянув на себя, как только пальцы крепко смыкаются на запястье, — так что у мужчин в этом плане все было лучше. Но эти их парики были ужасны, хотя когда-то и я такой носил.

Алек смеется, обхватывая его руками за талию, и утыкается носом в макушку, вдыхая родной запах, бубнит что-то о том, что должен увидеть подобное своими глазами, вырывая с соблазнительных губ мягкий смешок.

— Почему тебе вдруг стало интересно, солнце мое?

— Просто я узнал вчера кое-что интересное, решил убедиться лично, и…

— Пожалуйста, скажи, что не ревнуешь меня к кому-либо, кто остался лишь посеревшим воспоминанием на пыльных полках особняка в глухой части Франции? То лишь прошлое, которое не несет за собой смысла.

— Но что на счет той части, где ты научился двигаться так сексуально? Не как послушный житель семнадцатого века, а будто пропащий соблазнитель из бара?

Дыхание опаляет губы, вызывая судорожный вздох.

Магнус распахивает глаза широко, не понимая, откуда его охотник знает, почему поднимает эту тему. И точно отказывается понимать, почему вдруг ладони соскальзывают с талии на бедра, сжимая и толкая ближе.

Ох…

О, святой Боже, Алек сошел с ума.

Или решил свести его.

Но Магнус все равно сам подается вперед, смыкая руки в замок за шеей, кончиками пальцев зарываясь в густые волосы на затылке, и приподнимает брови в немом изумлении. Правда, в глазах уже разводят костер чертята.

— Я так понимаю, ты видел, как я танцую, — констатирует он довольно. Возможно, как-то в клубе он не заметил Алека и показал еще одну свою сторону, сам того не осознавая. — И ты… Как ты к этому относишься?

— Я предпочитаю в этом вопросе действовать, а не говорить.

Не успевает он обронить, что Алек всегда отдает этому предпочтение. А точнее, просто лишается этой возможности, когда сначала чувствует обжигающий поцелуй на губах, такой, что сносит все грани, что подгибает колени, а затем вдруг оказывается в метре от охотника, который в тот же момент притягивает его обратно.

Мир вокруг кружится, как и сам маг, а затем оказывается поразительно близко расписной пол под ногами, когда он оказывается опрокинут назад, придерживаемый за поясницу.

И тут Магнус п о н и м а е т.

Алек ведет.

В танце.

С ним.

Магнусу хватает секунды на осознание, на то, чтобы заметить обеспокоенный отблеск в любимых глазах, прежде чем закинуть ногу на бедро, когда Лайтвуд расслабляется полностью и вынуждает его корпусом описать полукруг, и резко выпрямляется, задорно улыбнувшись. Очевидно, он чего-то не знает о своем мальчике, но вполне не против это узнать. А тот наступает на него, заставляя сделать шаг назад, снова закружив по всему помещению.

И не нужна им никакая музыка. Только глаза в глаза.

***

— Так и все-таки, как ты узнал, солнце мое?

— Я скажу одно - пусть это остается моим маленьким секретом. Но сейчас я впечатлен гораздо больше, чем в тот раз.

— Потому что я наконец танцую с правильным человеком. С тем, кого чувствую, и кто чувствует меня в ответ. Это задает все.

Дыхание сбито, глаза блестят лихорадочно, с ч а с т л и в о.