Феникс и ковер

В результате дети кликнули «четырехколесник» (судя по тому, что пол экипажа был устлан соломой, им достался самый старомодный «четырехколесник» в городе), и Антея попросила кэбмена со всей возможной осторож ностью доставить их домой. Кэбмен выполнил приказ не только с осторожностью, но и с большим удовольствием, ибо Сирилу пришлось отдать за это золотой соверен, который папа подарил ему на Рождество. Это порядочно испортило всем настроение, но Сирил не решился спорить о плате за проезд, ибо опасался как бы кэбмен не подумал, что молодой господин не может позволить себе брать «четырехколесни-ки», когда ему вздумается. Исходя из примерно тех же соображений, он попросил кэбмена не заносить багаж в дом, а оставить на крыльце, и прежде чем позвонить, долго ждал, пока экипаж не скроется за утлом.

— Очень не хотелось бы, — объяснил он остальным, берясь за ручку звонка, — чтобы Элиза или кухарка стали при нем допрашивать нас, как последних сосунков, почему это мы приехали одни.

С этими словами он позвонил, и в тот самый момент, когда изнутри до детей донеслось звяканье колокольчика, они вдруг обрели нерушимую уверенность в том, что им очень долго придется ждать, пока им откроют. Вы, может быть, замечали, что когда дома никого нет, дверной колокольчик звучит как-то по-особенному. Почему это так, я не берусь объяснить, но это истинная правда.

— Они, наверное, там переодеваются, — Робко предположила Джейн

— Не то время, чтобы переодеваться, — ответила Антея. — Шестой час уже. Скорее всего Элиза ушла на почту, а кухарка где-нибудь развлекается.

Сирил позвонил снова — На этот раз колокольчик не пожалел усилий, чтобы доказать детям, что в доме и впрямь не было ни единой человеческой души. Они позвонили в третий раз, и приникли ушами к двери. На сердце у каждого было тяжело. Да вы и сами знаете, как не сладко бывает оказаться перед закрытой дверью родного дома, да еще когда ки дворе стоят сырые январские сумерки.

— Что-то света нигде не видать, — пропищала Джейн дрожащим голоском.

— Я понял! Они, как обычно, оставили газ во всех комнатах, сквозняк задул его, и обе идиотки задохнулись насмерть в своих постелях, — радостно сказал Роберт. — Пана всегда говорил, что этим все и кончится.

— Нужно немедленно позвать полицию! — сказала Антея, похолодев изнутри.

— Ага, и нас так же немедленно арестуют за попытку кражи со взломом. Нет уж, спасибо! — сказал Сирил. — Я вчера слышал, как папа читал в газете про одного молодого человека, который забрался в дом к родной матери — и что же? Его тут же посадили как взломщика.

— Надеюсь, что газ не добрался до Феникса, — сказала Антея. — Когда мы уезжали, он сказал, что некоторое время поживет в шкафу для мочалок — ну, знаете, там, в ванной. Я помню, еще обрадовалась, что его никто ие найдет, — уж там-то слуги никогда не прибираются. Но если он зачем-нибудь оттуда вылетел, то наверняка тоже задохнулся…Ой! А ведь и мы задохнемся, как только откроем дверь! Я же говорила вам, что нужно ехать к тетушке Эмме в Кройдон. И почему только вы меня не послушали. Синичка, милый, поехали сейчас!

— Заткнись! — коротко ответствовал ей братец. — Там, внутри, кто-то дергает задвижку.

Секунду-другую все напряженно прислушивались к доносившимся изнутри звукам, а потом проворно отступили так далеко, насколько это позволяли ступеньки крыльца.

Задвижка и впрямь дергалась и очень неприятно позвякивала. Потом ей это надоело, и она утихомирилась, зато явственно приподнялся щиток, закрывавший прорезь почтового ящика. В призрачном свете уличного фонаря, исчерченном голыми ветками стоявшей у ворот липы, дети увидели, как в прорези показался, заговорщицки подмигнул и тут же снова скрылся знакомый золотой глаз. Вместо него показался не менее знакомый золотой клюв, и в тишине раздался осторожный шепот Феникса:

— Вы одни?

— Да это же Феникс! — одновременно прошептали дети с такой радостью и таким облегчением, что их шепот едва не сорвался на крик.

— Тс-с! — сказал голос из почтового ящика. — Ваши рабы отправились как следует повеселиться. Задвижка на двери слишком тугая для моего клюва. Обойдите дом сбоку — там есть незапертое окно. Не знаю, как называется эта комната, но там еще есть такая полка, где вы храните хлеб.

Понятно! — воскликнул Сирил.

— Милый Феникс, — добавила Антея, — я бы очень хотела, чтобы ты нас там встретил.