Фенечка (СИ)

-Я сам вот энтими глазами видел одну метарфозу: иду, значит, к болоту за утками. Глядь: а у дерева привязана собака, аккурат вся красного цвета. Уже подзадохлать в удавке-то. Что примечательно, мужики: заместо верёвки использовали пояс, я так думаю от бабского халату. Слухайте дале: тока я собрался к той сердешной поспешить на подмогу, к ак меня опередили. Волчара! Чуток подхрамывал на передню лапу, но не свежераненый, хорошо видно, рана старая, капканой повреждённая. Волчара в средних годах, по всему бирюк. Сунулся он, значит, к собачонке-то, ну, думаю, пора палить с ружья, спасать грешную душу. Тихо так тянусь к стволу, глаз не спущаю со зверюги. И вот хоть верьте, хоть зубы скальте, но замер я будто в землю врос. Да, нет, не от страха, не перебивай, а то враз перестану сказывать. Да, так вот расскажи кто мне, сам бы не поверил. Я-то грешным образом порешил, что волчара загрызёт собачонку, а он подошёл, обнюхал, затем лизнул в лоб, вроде как успокоил, мол, всё будет хорошо, потерпи. И перегрыз удавку у горла, аккуратно так перегрыз, а опосля тычет ей мордой в грудь, мол, вставай, пошли. И что вы думаете? Встала и пошла, правда как хмельная, всё на бок норовила завалиться. Так спаситель её притиснулся к боку, вроде как плечо подставил. Так и ушли вглубь леса. Думаю, от них и пошли твои, Сергеич, красные волки. Кстать: в наших краях они отродясь не водились, я по ящику смотрел - они всё больше на югах, в азиях там всяких…

Тогда я всё это пропустила мимо ушей: не до того было, да и не охотник я. А про пояс и подавно не вспомнила: мало ли я их порастеряла. Я и помыслить не могла, что через несколько часов встречусь лицом к лицу с этой таинственной стаей «красных волков».

Рано утром ещё до рассвета Антон разбудил меня: надо ехать, самое время, дороги пустые, быстро домчим до города. Собрались - выехали. Фенечка поначалу покапризничала, но вскоре затихла, под её сладкое сопение и я прикорнула на заднем сиденье…

А потом начался форменный кошмар. Удар, перевороты, снова удар. Я лишь на мгновение вынырнула из сна и вновь нырнула в бездну полной отключки. Очнулась от того, что меня тянули, странно как-то тянули, за одежду, рывками. В голове невообразимый шум, треск, глаза залиты чем-то липким - не открыть. Я пытаюсь что-то сказать и понимаю, что не могу: язык прикушен, во рту так же липко и солёно. В конце концов, дёрганья прекратились, а в следующее мгновение по моему лицу точно мокрой тряпкой заходили. А потом ударил свет по глазам, хоть и был он неярким, сумрачным, но болью отозвался в голове и меня, прошу прощения, просто выворотило наизнанку. Отплевавшись,- к тому времени глаза уже не реагировали так остро на свет,- я, наконец, увидела, что и как. Наша «нива» лежала в овраге кверху колёсами, бока помяты, перед вообще разбит, я шагах в десяти в выемке рядом с вывороченным давним буреломом деревом.

Странно, кто ж меня сюда притащил? Но не это в первую очередь поразило меня и, на время, даже про дочь забыла… рядом были волки. Пятеро. Судя по виду ещё молоденькие, в районе года и необычного красноватого оттенка. Поражало и то, как они были расположены. Двое стояли поодаль над распростёртым Антоном, причём один вцепился в его руку, а другой сжимал за шиворот. Двое других сидели как изваяние по обе стороны от меня на расстоянии двух метров и напряжённо всматривались в сторону машины. А там ещё один красный волк яростно рвал лапами скособоченную дверь, пытаясь проникнуть внутрь машины. И тут меня будто ножами полоснули: доченька!

Замычав, попыталась вскочить, но нахлынувшая тошнота ударила не только в голову, но и в ноги - кулем опять свалилась. Мои стражи по бокам осуждающе рыкнули. Но я уже не могла остановиться и элементарно поползла в сторону машины. Но мои стражи не дремали: один ухватился за юбку, другой - за сапог и властно тянули меня назад. Я хрипела захлёбываясь кровью, но все мои порывы были тщетны. Кончилось тем, что я на какое-то время опять потеряла сознание.

Вторично меня вернул в мир плач дочки. Она лежала рядом со мной, её зелёный комбинезончик -местами изорван - и личико были забрызганы кровью. Я порывисто взяла её на руки и тотчас, будто кто шепнул мне на ухо: с ней всё в порядке, кровь не её. Прижала её к груди, что-то мычу успокаивающее, слёзы льются ручьём. Почувствовав мои руки, дочка стала затихать, всхлипывая. Целую её прохладное личико, умываю своими слезами и чувствую: ко мне возвращаются силы. Пытаюсь встать и буквально натыкаюсь на взгляд, сверлящий меня в упор: в трёх шагах от меня стоял старший волк, правое ухо разодрано, роняет крупные капли крови на траву. От слёз я плохо вижу: расплывается, двоится. Смахнула слёзы о плечо, глянула - и тут меня словно саданули острым шипом под сердце: на меня смотрели до боли знакомые глаза. Глаза моего первого «ребёнка», моей Фенечки…

Я верила и не верила своим глазам, мысленно посылая проклятия в адрес родственников Антона, ибо в тот момент думала, что это их подлость.

Протянула руку и с трудом, но вымолвила:

- Фенечка…