Фэн-шуй без тормозов

Ровно в шесть утра ожил дверной звонок. Собаки с лаем кинулись в прихожую, я, не поспав и трех часов, пошатываясь, доплелась до парадной двери, посмотрела на экран видеофона и с огромным изумлением узрела человек десять рабочих в спецовках.

– Вы кто? – спросила я.

– Наш клиент – счастливый клиент! – заорал лысый дядька, стоявший впереди всех. – Я ваш личный менеджер Гена.

В полном изумлении я загнала псов в баню и распахнула дверь.

– Обмен дверок! – возвестил мужик. – Начинай, ребята!

Рабочие засновали муравьями. Через полчаса «глаз испуганной капусты» исчез в недрах новенькой «Газели», а на кухне появились новые упаковки.

– Обратите внимание, – суетился Гена, – везде указано «медовый дуб». Фирма приносит извинения! Вот вам подарочек – наш календарь. Очень удобный, можно повесить на стенку. Хотите, ребята приделают?

– Спасибо, не надо, – быстро отказалась я от услуги.

– Тогда на столе оставлю! – кивнул Гена. – Наш клиент – счастливый клиент!

Распевая на разные лады слоган своей фирмы, Геннадий пошел на выход и вдруг покраснел.

– Простите… очень неудобно, конечно… но… хочется… прямо терпежу нет… не принято у клиентов так себя вести, но… э… понимаете…

– Дверь в туалет вторая по коридору, – улыбнулась я.

Гена стал совсем красным.

– Не, спасибо, мне туда не надо. Да и зачем бы людей стеснять по такому поводу? На дороге кустов полно.

– О чем тогда речь? – поразилась я.

Гена наклонил голову.

– Костян сказал, что у вас замечательные карликовые лошадки. Можно хоть одним глазком взглянуть?

Мне стало смешно.

– Погодите секундочку, животные в бане, я закрыла их там, чтобы под ногами не путались.

– Весь в ожидании, – выдохнул Гена.

Я приоткрыла створку. Собаки мирно дрыхли на мягких матрацах – они не любят рано вставать, считая, что наилучшее время для завтрака – десять утра.

– Эй, Рейч! И ты, Рамик, идите сюда! – позвала я.

Мопсы даже не приоткрыли глаз, когда их товарищи стекли на пол и нехотя заперебирали лапами.

– Эй, Рейч! И ты, Рамик, поторопитесь! – повторила я.

Парочка выползла в холл, Гена заломил руки:

– Боже! Они еще прекраснее, чем я думал. Эйрейч! Итырамик! Очаровательные! Шикарные! Можно их потрогать?

– Пожалуйста, – милостиво согласилась я, – они не кусаются. Надеюсь, вы понимаете, что это не лошади?

– Ну конечно, – заулыбался Гена. – Эйрейч! Итырамик! Милые! Шерстка бархатная!

– И они не пони, – засмеялась я, – Гоша с Костяном ошиблись.

Гена обнял Рейчел за шею.

– Костян не очень хорошо видит, – признался он, – болезнь такая, когда цвета путаются.

– Дальтонизм! – воскликнула я. – Вот почему у мастера на ногах были разные сапоги!

Геннадий закивал.

– А Гоша близорукий. Поэтому они и ошиблись. Но они – лучшие мастера. Вы останетесь довольны. Я же вижу отлично и понимаю: – Эйрейч, Итырамик – олени. Карликовые. Читал о таких в журнале. Ну, прощайте, милые!

В последний раз поцеловав псов, Гена ушел, а я уставилась на собак. Олени?! Ну ладно, Рейчел рыжая, гладкошерстная, с поднятыми ушами, которые при сильно развитом воображении можно посчитать рогами. Но Рамик… Двортерьер покрыт густой шерстью, скорей уж он смахивает на карликового яка!

Чтобы не терять зря времени, я приготовила обед и в начале десятого позвонила Нине. Мы обсудили ситуацию и решили: я по-прежнему занимаюсь делом Ветрова, а Нина работает по поручению Рагозиной.

Я положила трубку, посидела пару минут, глядя в свои записи, и пошла в ванную.

Слишком много вопросов и ни одного ответа. Невозможно тянуть одновременно за все нити, нужно дергать их последовательно, иначе я запутаюсь.

Взяв зубную щетку, я выдавила на нее немного пасты и уставилась в зеркало. Итак, начнем от печки! Олег Ветров. Где случилась беда? На съемках. Вот оттуда и будем плясать. Мне надо задать несколько вопросов Ларисе, надеюсь, она даст на них исчерпывающие ответы. Прямо сейчас, не откладывая, звякну «носорожине», как ее величает актриса-недоучка Зина.

– Слушаю, – прохрипела Лара в трубку.

– Доброе утро! – воскликнула я.

– Утро добрым не бывает, – простонала Лариса. – Что надо? На будильник давно смотрели?

– Уже половина одиннадцатого.

– Еще полдень не пробило! – не успокаивалась толстуха.

– Ларочка, – нежно пропела я, – хочу сказать тебе «спасибо». Это Лампа, та женщина, которую ты вчера отправила к Римме Малявиной.

– А-а-а… – подобрела толстуха. – Встретились?

– Конечно.

– Поболтали?

– Женщина рассказала мне много интересного. Даже шокирующего.

– Ну и ладно. Теперь чего?

– Звоню поблагодарить.

– Из «спасибо» шубы не сошьешь!

– Осталось выяснить небольшое недоразумение, – я сделала вид, что не понимаю алчные намеки, – Римма-то вовсе не Римма.

– Да ну? – с отлично разыгранным удивлением отозвалась администратор. – А кто?

– Зина Кондратьева, студентка, недоучившаяся актриса.

– Ох и ни фига себе! – изобразила возмущение Лариса. – Обманщица! Постой, ты ничего не путаешь? Студентки все молоденькие девушки, а Малявиной далеко не двадцать.

– Понимаешь, Ларочка, – запела я, – Полина Яценко организует подставы…

Во время моего рассказа толстуха старательно ахала, охала, цокала языком и в конце концов заявила: