Феликс, Нэт и Ника и теоретически возможная катастрофа

– Наверное, «загаженный», – проворчал учитель.

Четверг преподавал физику. Легкое брюшко, очки и седые волосы придавали ему располагающий вид. Его любили ученики за интересные уроки и превосходное чувство юмора. Сейчас он выглядел серьезно обеспокоенным, шевелил усами и кивал. Наконец жестом руки он остановил словесный поток, льющийся из уст уборщицы, и зашел в туалет. Через минуту внутри несколько раз вспыхнула вспышка телефонной камеры.

– Это на него не похоже, – заметил Феликс. – Так беспокоиться из-за загаженного пола?

Четверг вышел из туалета, разглядывая фотографию на экране мобильного. В другой руке он держал маленький целлофановый кулечек. Физик окинул детей мимолетным взглядом и спустился на первый этаж.

– Пробы земли на анализ? – подумал вслух Нэт. – Неужели Ромашка организовал расследование?

– Давайте поможем Бутлеру, – предложила Ника. – Его удар хватит, если заставят избавиться от всех его сокровищ.

Следующим уроком была физика как раз с Четвергом. Он опоздал на целых пять минут и выглядел взволнованным, но, когда начал урок, заметно расслабился. Он вытащил из кармана любимый серебряный карандаш, который в случае необходимости телескопически раздвигался, как антенна, и заменял указку.

Парты в классе физики располагались в форме подковы так, чтобы все могли хорошо видеть, что происходит на большом лабораторном столе, который стоял посреди класса.

Учитель движением фокусника сдернул ткань, открывая продолговатый предмет. Им оказался аквариум, но довольно странной формы. Длинной около полутора метров, высотой всего сантиметров тридцать, а шириной едва ли пять. В нем не было рыб, только вода, которая наполняла аквариум до половины.

– Сегодня я расскажу про электромагнитные волны, – начал учитель. – С электромагнитными волнами мы встречаемся каждый день. Вы еще помните, что такое волны?

Он поставил в аквариум длинную палку, чтобы она доставала до дна, и осторожно по ней стукнул. По поверхности воды разошлись мелкие волны. Когда вода успокоилась, учитель толкнул палку медленней, но сильнее. В этот раз волны были короче.

– Расстояние между гребнями называется длиной волны, – пояснил физик, показывая концом указки на аквариум. – Так же можно посчитать, как часто гребни волн следуют друг за другом, – это мы будем называть частотой. Волны могут быть короткими и длинными. Точно так же и с электромагнитными волнами, только они расходятся в пространстве вокруг нас. Они наполняют этот класс, а некоторые из них проникают даже через стену и наши тела.

– Как в «Матрице»… – прошептал Оскар. По классу раздалось несколько смешков.

Физик не собирался никого утихомиривать или ругать.

– Ты прав, – произнес он. – Это хорошее сравнение. Сейчас к этому вернемся.

– Мы их не видим? – ни с того ни с сего спросил Клеменс. Он еще не озирался по классу в поиске волн, но был близок к этому.

– Некоторые из них мы можем видеть, а собственно… все, что мы видим, и есть электромагнитные волны.

– Как в «Матрице»… – повторил Оскар.

– Свет – это ничто иное, как электромагнитные волны определенной частоты, – продолжал Четверг. – Все в этом классе и за окном мы видим благодаря тому, что ваших глаз достигают эти волны.

– Откуда они берутся? – снова встрял Клеменс.

– От солнца или лампочки. Горячие объекты тоже посылают волны. Они отражаются, например, от… Оскара и достигают наших глаз. Благодаря этому мы видим, что Оскар сидит именно там. Видим даже, что сейчас он ковыряется в носу.

В классе раздался смех, а Оскар поспешно спрятал руку под стол и неестественно выпрямился.

– Волны, что колеблются быстрей, воспринимаются нашим глазом как голубые, а те, что колеблются медленнее, то есть с низкой частотой, – как красные. Так мы распознаем цвета. Но, как удачно заметил наш коллега Оскар, с электромагнитными волнами все происходит как в «Матрице». Мы можем видеть только то, что нам позволено увидеть. Мы не видим, например, ветер или стекло, потому что волна проходит через них почти беспрепятственно. Хуже всего то, что мы не видим всех диапазонов волн. – Физик прохаживался вдоль парт, играя своим карандашом-указкой. – Если волны имеют высокую частоту, свет становится фиолетовым, а потом переходит в ультрафиолет. Его мы уже не видим. Ультрафиолетовые волны полезны летом. Когда вы лежите на пляже, они способствуют вашему загару. Если волны сжать еще сильней, то получим рентгеновские лучи – именно те, которые используют, чтобы сделать снимок сломанной руки.

– А наоборот, – вмешался Клеменс. – Что со слишком красным светом?

– Волны, которые растянуты сильнее, чем красные, называются инфракрасными, – пояснил физик. – Их мы тоже не видим, но можем ощутить…

Он потянулся к шкафчику под столом и достал оттуда утюг. Включил и стал ждать, пока тот нагреется. Потом Четверг ходил вдоль парт и просил учеников протянуть руки. Он проводил утюгом на расстоянии полуметра от них так, чтобы все смогли почувствовать тепло.