Феликс, Нэт и Ника и теоретически возможная катастрофа

– Я не хотел бы вмешиваться, но этот график показывает эффективность разговоров, – сказал он. График спускался вниз, и в конце должен был коснуться нижнего края бумаги. – Как вы видите, после более или менее трех минут наступит «средлекционное расслабление», то есть половина слушателей утратит интерес к ведущему. Через десять минут его будут слушать от силы десять человек.

– Мое личное мнение, – не сдавался Эфтипи, – что очень важно передать ученикам э-э-э… полные знания по этой теме, с точными статистическими данными за период последних двадцати лет. Учителя могут следить за внимательностью учеников. Я приготовил около восьмидесяти слайдов с графиками и чертежами, касающимися проблемы наркомании и ведущих фигур…

– Все заснут после просмотра первого десятка, – заметил папа Нэта.

– Я предвижу это, – Эфтипи загадочно усмехнулся. – Я прекрасно разбираюсь в компьютерной графике, поэтому приготовил разнообразное графичное оформление. Каждая схема анимированная, колонки появляются по очереди, а цвета меняются очень динамично. Дополнительно каждой теме соответствует свой фон и звук. Да, мультимедиа – это большой шаг в развитии человечества!

– Давайте проясним, – предложил Белецкий-старший. – Главное для вас показ этих восьмидесяти слайдов или, может быть, вы хотите, чтобы кто-то запомнил их?

– У вас нет опыта работы с молодежью.

– Мой сын учится в этой школе, поэтому меня интересует, как школа пытается решить проблему с наркотиками. Также я знаю, как взрослые реагируют на длинные презентации.

– Я вычислил, сколько времени нужно, чтобы рассказать про самые важные вопросы, – Эфтипи все больше заносило. – Сорок пять минут минимум, чтобы кто угодно относился к проблеме серьезно. Именно биографическая справка…

– К чему тут биографическая справка? – перебил учителя папа Нэта. – Как это связано с темой?

– Э-э-э… – Эфтипи начал подбирать аргументы. – Мы должны уважать…

– За два дня я приготовлю короткую, динамическую презентацию, – объявил папа Нэта. – Такую, на какой никто не заснет.

Ромашка был явно нетерпелив.

– Отлично! Господин Белецкий представит свой материал, – сказал он, – а господин Эфтипи приготовит проектор и смонтирует всю презентацию.

– У меня есть доступ к оборудованию последнего поколения, – с улыбкой произнес папа Нэта. – И лучше я сам закончу эту презентацию. Так я смогу адаптировать ее под свой проектор.

– Хорошо, так и сделаем, – Ромашка уже был сыт этим разговором. – Господин Белецкий приготовит презентацию, но начнет ее с показа твоих слайдов, – он посмотрел на Эфтипи. – После них добавит свой материал.

– Но будут показаны все мои слайды, – отметил Эфтипи с выражением лица, словно кто-то собирается угнать у него автомобиль.

– Ок, – папа Нэта снова улыбнулся. – Покажу их все до одного.

Снова зазвенел интерком. Директор встал и нажал на кнопку.

– Пришел господин Четверг с тем журналом «1-А», – начала Хеленка. – Эти исправленные оценки…

– Ничего больше не говори! – оборвал ее директор. – Я выйду к нему.

– Не нужно, – сказал Белецкий, вставая. – Мы, собственно, уже уходим.

Разозленный Эфтипи двинулся к дверям.

* * *

Через два дня папа Нэта подъехал к школе перед началом первого урока, подвозя Феликса, Нэта и Нику.

– Этот Эфтипи ужасный сноб, – сказал он, снимая очки и потирая глаза. – Потому я сам предпочел закончить презентацию. Из-за этого я мало спал.

Дети помогли ему вытащить из багажника старого «Сааба» сумки с аппаратурой.

– Он глубоко убежден в своей гениальности, – сказал Нэт. – У него нет идей для интересных уроков, поэтому он заставляет нас зубрить дурацкие… не знаю что.

– Была у нас в начальной школе очень амбициозная учительница литературы, – произнес папа. – Она заставляла нас учить наизусть фрагменты произведений польских писателей и поэтов: Мицкевича, Словацкого, Пруса, Ожешко и других… Проверяла, как мы запомнили все мелкие подробности описания героев, природы, кто с кем был в родстве, какие имел взгляды – короче, все. Ночами я сидел и мучил очередной том.

– Вы много знаете, – заявила Ника.

Папа Нэта покачал головой:

– Я уже ничего не помню. Я ненавижу польскую литературу – единственное, чего добилась наша учительница. Еще немного – и я вообще перестал бы читать. Эта учительница воспитала два поколения, у которых точно нет в доме ни одной книжки… Идемте. Мне нужно несколько минут, чтобы все установить. – Он указал на серебряные чемоданы, стоящие на тротуаре. – Папа Феликса одолжил мне записывающую аппаратуру и проектор последнего поколения. Все это из его института.

Они схватили чемоданы и понесли в спортзал, где уже собирались учителя и ученики в ожидании очередной нудной лекции. Установка аппаратуры заняла три минуты.

Наконец упали роллеты, погружая зал в полумрак. Папа Нэта, одетый в прекрасный черный костюм, черную рубашку и темно-серый галстук, вышел на середину зала. В руке он держал маленький пульт управления. На лацкане пиджака у него был маленький беспроводной микрофон.