Фельетоны, статьи, речи

- Ну что вы навалились, товарищи! - заныл Самозвонский. - Дайте кончить. Он, конечно, ест мясо, но где-нибудь за кулисами, не на экране. Чтобы не было этого физиологизма, всех этих биологических штучек.

- Правильно, - сообщил консультант-вундеркинд, - главное, чтобы не было, как у Довженко или Пудовкина.

- Что ты, мальчик, волнуешься? - рассудительно заметил Голенищев. - Не будет, как у Довженко. И как у Пудовкина не будет. Но достаточно ли положительных признаков у нашего героя?

- Мало! мало! - закричали консультанты. - Еще давай!

И после длительных прений решено было наградить героя еще следующими достоинствами:

а) Он должен быть членом всех добровольных обществ, работу коих было бы, кстати, не плохо отразить в фильме.

б) Он одинок, так как семейная жизнь может совратить его с правильного пути.

в) Посещает ли он заседания месткома? - Безусловно.

г) Борода, конечно, утверждается (связь с деревней).

д) Утром он работает. А вечером? - Учится. А ночью? - Читает газеты, чем расширяет свой кругозор. А по дороге с завода домой? - Борется с плохой кооперацией.

е) Борется ли он с прочими бытовыми неполадками? - Да. А как это показать? - Пустяки. Для этого есть надписи.

- Ну что, кажется, можно начинать? - бодро спросил Самозвонский. - Тип ясен? Кое-что доработаем по ходу сценария. Анна Мартыновна, возьмите листок бумаги и карандаш. Значит, так...

И на бумаге появилась первая запись:

1. Волнующе-призывно звучит заводской гудок...

2. Из помещения ячейки общества "Друг детей" выходит Никаноров, держа под мышкой "Анти-Дюринг"...

Эта картина, по всей вероятности, уже готова, и мы скоро увидим на экране сверхположительного героя, которому не хватает только крыльев, чтобы стать заправским ангелом, играющим на цимбалах в райских кущах.

1932

Рождение ангела. - Впервые опубликован в журнале "Крокодил", 1932, э 13. Подпись: Ф.Толстоевский.

Печатается по тексту Собрания сочинений в четырех томах, т. III, "Советский писатель", М. 1939.

ПЫТКА РОСКОШЬЮ

Стоит только недосмотреть за каким-нибудь незначительным явлением жизни, как оно сразу превращается в проблему и уже в качестве таковой начинает волновать умы.

Так родилась проблема бритья и стрижки.

В старину человечество уделяло непомерно много внимания борьбе с лысиной. В газетных объявлениях главное место обычно занимала радостная исповедь пехотного майора французской службы, господина Адольфа Шантажу о том, как он, пехотный майор, натирая свою лысую, как детский горшок, голову пастой "Анти-Лысотикон", в два дня добился поразительных результатов.

На его голове со свистом и грохотом выросла густая и красивая шевелюра.

Счастливая судьба не существующего в природе господина Шантажу вызывала суматоху среди лысых. И они тоже втирали в свои плеши различные "Анти-Лысотиконы", "Вырастатели" и прочие волшебные средства, рекомендованные капитанами и тамбурмажорами преимущественно французской службы. В общем, все хотели быть волосатыми.

Сейчас парикмахерская проблема повернулась другой стороной.

Граждане хотят избавиться от своих волос. И это почти так же трудно, как вырастить их на голом месте по способу Адольфа Шантажу.

Московские парикмахерские превратились в читальни. Где-то в глубине салона, перед голубоватым зеркалом, трудится мастер в полубелом фельдшерском халате. Но его почти не видно. Он затерт толпой ожидающих клиентов. Самые молодые и неопытные коротают время, перечитывая по двадцать раз единственный номер детского журнала "Козявка", который от частого употребления готов рассыпаться в порошок. Тоскливо шевеля губами, они моментально заучивают наизусть слова задушевного детского стишка:

"Толя, Коля и Машутка

Закричали: "Вот так шутка!

После разных неудач

Стал папаша наш избач.

Динь-бом,

Динь-динь-бом!

Свет несет в деревню он".

Совсем не так поступает опытный клиент. Опытному клиенту точно известно, сколько часов придется прождать в парикмахерской очереди. Потому он и является с соответствующей по тоннажу книгой. Чаще всего это бывает "Граф Монте-Кристо", роман в шести частях с прологом и с эпилогами, или современная эпохальная трилогия в шестьсот страниц текста и вступительной статьей, отмечающей ошибки автора. Этого хватает в обрез. Приглашение мастера занять место совпадает с благополучной концовкой романа.

Но тут начинается новое мученье - пытка роскошью.

- Голову рекомендую мыть хной, - тихо говорит мастер.

Клиент бросает косой взгляд на прейскурант (мытье головы хной - 2 р. 50 к.) и начинает врать, что он недавно был в бане.

- Перхоти много, - угрожающе говорит мастер, - может, помоем "Пиксапо"?

Но клиент отказывается и от "Пиксапо" (1р. 50 к.). Тогда на лице мастера появляется выражение, которое нужно понимать так: "Что ж, а ля гер, ком а ля гер, - на войне как на войне. Бывают раненые, бывают убитые".

Вслед за сим обездоленный мастер начинает бритье, стараясь вместе с волосяными покровами снять также и кожные.

Уже в середине операции клиент сознает, какую гибельную ошибку он совершил, и говорит дрожащим голосом:

- А может быть, в самом деле помоем голову "Пиксапо"?

- Помоем хной, - сурово отвечает мастер.