Фельдшер скорой

– Ты кого-нибудь ждешь? – спросил я Давида.

– Нет. А ты?

– Так все здесь уже. Может, не будем открывать?

Мы дружно заржали, да так, что разбудили Кузьму. Он открыл глаза и недовольно мяукнул. Дзынькнуло еще раз. Ну что тут поделать, придется идти. Может, что-то срочное?

На пороге стояла Оксана Гавриловна Пилипчук, старший преподаватель кафедры общей гигиены, а по совместительству – моя заклятая соседка. Одета в домашнее платье, на ногах – шлепки. В руке она держала тортик на блюде. Обычный такой, из гастронома, с кремовыми розами и посыпанный крошками с боков. Стрихнином решила меня отравить, что ли?

– Добрый вечер, Андрей Николаевич, – въевшимся в ее сущность преподским голосом сказала она.

– Добрый, – ответил я и уставился на нее.

Разговаривать с ней о чем бы то ни было не хотелось. Лучше я вернусь на кухню и допью пиво.

– Я хотела бы извиниться за свое… недостойное поведение, Андрей Николаевич. Обещаю: это больше никогда не повторится. Вот, возьмите, пожалуйста, и не держите на меня зла. Еще раз доброго вам вечера.

Она ушла, захлопнув за собой дверь своей квартиры, а я стоял с этим дурацким тортиком, прямо как герой еврейского анекдота, и пытался сообразить: а что это было?

– Кто приходил? – спросил Давид. – Кот, кстати, жрать просит.

– Куда ему? Не верь, он ел недавно, при тебе, кстати. Ходил потом с трудом. Пилипчук приходила, прощения просила. Тортик вот принесла.

* * *

Ашхацава, кстати, и выяснил все обстоятельства, сподвигнувшие мою соседку на столь радикальное изменение ее творческих взглядов.

Любвеобильный абхаз знал в институте почти всех особей женского пола. Не все, правда, знали его, но это уже, как говорится, совсем другая история.

Впрочем, Виктория, наша деканатская секретарша, была и мне знакома. Вот она и поведала совершенно фантастическую историю. Она как раз зачем-то ходила в ректорат, когда ректору позвонил сам академик Чазов. Совершенно случайно там включилась громкая связь, и они услышали, как Евгений Иванович интересовался у ректора, почему какой-то замшелый преподаватель портит жизнь ценному научному кадру. Ну и так далее.

Тут же последовало поручение доставить возмутительницу спокойствия на ковер. Естественно, у Виктории появились еще дела в ректорате – ведь ей надо было обязательно посмотреть, как кого-то будут ругать.

Пришла Пилипчук, ее ради такого дела сдернули с пары на радость студентам. Ректор для начала поинтересовался, все ли в порядке у нее на работе. Потом спросил, а сколько же публикаций у уважаемой за последний год. Оказалось, что пока ноль, но готовится статья не то в институтском сборнике, не то еще в каком-то значимом издании, пользующемся заслуженным уважением во всем мире. И тут Виктория получила совершенно бесплатный мастер-класс постановки подчиненных в коленно-локтевую позицию, в просторечии именующуюся «пьющий олень». Пилипчук сообщили, что от ухода на пенсию ее отделяет всего один кривой взгляд в сторону надежды советской науки, который, будучи студентом, умудрился опубликовать за полгода две статьи в рецензируемых отечественных журналах, и еще две готовятся в заграничных. Чего у Пилипчук не было ни разу в жизни.

Умудренная опытом старая кляузница тут же поняла, что слегка переусердствовала. Каялась с земными поклонами.

* * *

Вопрос с Шишкиной надо было прояснить до конца. Вот не нравился мне этот демонстративный игнор.

– Лиза, еще вчера мы были вдвоем, – пропел я из Губина, поймав девушку после одной из пар. Подружки Шишкиной тормознули, навострили уши. Я не стал их разочаровывать, продолжил обольщать:

Еще вчера не знали о том,
Как трудно будет нам с тобой расстаться, Лиза,
И новой встречи ждать день за днем…
Лиза, когда теперь увидимся вновь?
Кто знает, может, это любовь?

Шишкина мило так покраснела, обернулась на однокурсниц. Бровями им просигнализировала, чтобы отвалили прочь. Не тут-то было. Раздались возгласы:

– Это новая песня?

– Что там дальше?

– А слова запишешь?

Я, честно сказать, не помнил, что там было дальше, только еще часть песенки:

Лиза, не исчезай,
Лиза, не улетай…
Лиза, где же ответ?
Счастье – было, и вот его нет…

Я раскланялся на публику, но аплодисментов дождаться не успел – Шишкина подхватила меня под руку, затащила в пустую аудиторию. Демонстративно хлопнула дверью.

– Если ты думаешь, что глупыми песнями можешь загладить свою вину…

Так, жениться я не готов, пускать жить в квартиру – тоже. Что же остается? Подарок или дорогой подарок. На шубу у меня денег нет, да и зима кончилась. Зато впереди что? Правильно, майские праздники. Если зачетную сессию сдать досрочно, можно махнуть… ну, например, в Сочи. Там уже тепло. Купаться еще нельзя, а вот загорать – самое то.

– Как смотришь на то, чтобы махнуть на машине в мае на юга?

– Дикарями? – Лиза задумалась, закусила губку.