Фельдшер скорой

Я тоже закричал и замахал палками, призывая остальных, а потом бросился к Юре. Вроде и рядом, но рановато я отстегнул лыжи, с перепугу, наверное. Забег по снегу оказался медленнее, хотя тут и недалеко.

– Лежи спокойно, – начал я внушать ему. – Будешь шевелиться, будет болеть сильнее. У тебя голень сломана. Потерпи немного.

Блин, а снег вокруг ноги что-то быстро краснеть начал. Понятно, что кровить будет, кожу порвало, сосуды мелкие, из кости тоже потечет, но не так. Все это должно было остаться у него в комбинезоне. Блин, у меня даже ножа никакого нет, чтобы штанину распороть. Пока остальные доехали, я успел вытащить ремень и наложил какое-то подобие жгута на коленном сгибе.

Ну а дальше как в песне: «пришел тягач, и там был нож, и там был врач». Это Шишкина, если что. Ну, чтобы тексту соответствовать. Нож нашелся у Георгия Михайловича, кстати. Из подручных средств соорудили повязку, наложили шину из материала заказчика, в смысле из сломанной лыжи, и потащили пострадавшего к людям.

– Спасибо за помощь, – сказал Георгий Михайлович, когда спасатели приняли Юру. – А ты молодец. Не растерялся.

– Так я на скорой подрабатываю, там такого добра хватает, – объяснил я, внезапно вспомнив смущенного кота Матроскина.

– Вы где остановились? – спросил он. – Вечерком зайду, надо это дело отметить.

– Да у нас там… охрана, не пустят… – Мне почему-то стало не совсем уютно.

– Это где такое? – почему-то улыбаясь, спросил он. – В управделами, что ли? Пустят, куда они денутся, – добавил он, когда я подтверждающе кивнул. – Так что давай, до вечера!

* * *

Ну, мы совсем скромно посидели, буквально по соточке коньяка, а Лиза выпила пару рюмок шартреза, который у меня почему-то всегда ассоциировался с зеленкой. Но поговорили душевно, даже если не принимать во внимание, что фамилия собеседника была Гречко, и был он космонавтом. И даже дважды Героем Советского Союза. Выяснилось, что на трассу эту Георгий Михайлович вовсе случайно попал, обычно он выбирает чуть более сложные спуски. Так, со знакомыми решил прокатиться. Но зато теперь я могу позвонить ему, с праздником какимнибудь поздравить.

* * *

Хороший отдых получился. Удалось практически все проблемы из головы выбросить. На потом отложить. Даже уезжать не хотелось. Правильное желание, как впоследствии выяснилось. Ибо в Москве меня чуть ли не с перрона вызвали в деканат. И вовсе не для того, чтобы наградить.

Глава 9

Бажанова не было, или он всякой фигней заниматься не хотел. Секретарша Виктория показала на стул.

– Подождать немного придется, – задумчиво объяснила она.

– Кого хоть? – полюбопытствовал я.

– Замдекана вашего, Антона Васильевича.

Я кивнул и сел. Подождем. Зачем – я сам не знал. Только позвонил по приезде Давиду, он тут же огорошил: давай пулей в деканат, ищут, как пропавшую невесту на свадьбе. Хвостов у меня нет, пропусков – тоже. Что доценту Клочкову понадобилось? Оставалось только прикидывать.

– Вика, а что за повод для встречи? – потихонечку спросил я, когда секретарша оторвалась от разбора бумаг в правой от себя стопке.

– Что-то там про видео, – чуть подумав, ответила она. – Какую антисоветчину вы смотрели хоть?

– Ты что, даже в мыслях не было, – отмахнулся я. – Скажут еще, Солженицына хором читали. Ничего такого.

Тут прибыл товарищ Клочков. Зам по работе со студентами четвертого и пятого курсов. За пятьдесят, с лицом крепко пьющего тракториста. Хотя в разговоре показывал чудеса эрудиции и предмет свой, патологическую физиологию, знал досконально. Говорили, что харьковский профессор Альперн советовался с ним насчет изменений в своем знаменитом учебнике, но мне всегда казалось, что эти слухи сам Клочков распространяет.

– Ага, Панов, нашелся, пропажа. Сколько вас искать можно, товарищ студент? – Он расстегнул пиджак и сел за свой стол.

– Так каникулы, уезжал по путевке, – пустился я в объяснения.

– Путевка – это хорошо, Панов. Вот только жалоба на вас поступила. – Он открыл ящик стола и достал оттуда лист писчей бумаги. – В ректорат. Они нам спустили, разобраться. Пока решили на месте выяснить, ты у нас на особом, так сказать, счету… – Судя по всему, это обстоятельство ему нравилось не очень, по крайней мере, произнес он это несколько иронично. – Вот, пишут, слушайте. – Он надел очки и начал читать хорошим лекционным голосом: – «Устраивает в своей квартире подпольные просмотры антисоветских и порнографических фильмов». Не анонимка какая-то, Панов, люди всерьез собираются обратиться в соответствующие органы! Вы головой хоть думаете, что за вами в этом доме глаз да глаз? Любой чих под микроскопом рассматривать будут!

– Антон Васильевич, послушайте, – вклинился я в воспитательный процесс. – Из всего написанного правдиво только одно утверждение.

– Это какое же? – Клочков откинулся на спинку стула. – Про порнографию или про антисоветчину?