Фельдмаршал Румянцев

Мнение военного совета было единодушным: снять осаду и начать движение к зимним квартирам. Он так и знал, что мнение будет таким, традиционным: дескать, наступает зима, а в зимнее время еще никто не воевал, для сражения используется только летнее время… Румянцев смотрел на своих соратников и поражался их мужеству и выдержке. Все это время корпус действовал наступательно. Много раненых и убитых. Вот князь Долгоруков в последнем предприятии был ранен в левую руку выше локтя, убило под ним двух лошадей. Давний его друг и приятель Петр Дмитриевич Еропкин еще до нового назначения по болезни вполне мог бы лечь в постель или отбыть в отпуск, но достойный генерал всю сию кампанию отважно сражался с неприятелем. А бригадир Брандт во всех случаях был хорошим помощником, верным и усердным служакой…

Румянцев внимательно вглядывался в каждого из своих соратников, несколько смущенных тем, что мнения их разошлись с мнением командующего.

– Нет, господа, корпус будет продолжать сражение под стенами Кольберга, – решительно заявил он.

– Но нам не удается это сделать, вот уже больше месяца мы бьемся здесь… Ретраншемент неприятеля неприступен, фланги неуязвимы: с одного – река, с другого – непроходимое болото…

– Все переменится, как только ударят морозы, замерзнут река и болота. Вот тогда и начнутся главные операции.

– Неужели вы, ваше сиятельство, собираетесь воевать зимой? – спросил Брандт. – Ведь такого никогда не бывало!

– Не бывало, а теперь будет… Станем воевать и зимой, пока не возьмем крепость.

Глава 7 Неудачи и победы

Наступило дождливое ненастье. Развезло дороги. Появилось много больных. Росло недовольство среди офицеров и особенно генералов, не привыкших воевать в столь необычных по тем временам условиях. Прежде уже в августе становилось известно, где та или иная бригада, дивизия будут расположены на зимних квартирах, загодя направлялись туда квартирмейстеры, а тут, под Кольбергом, происходило что-то небывалое. Воевать зимой? Какая в этом нужда?.. И все чаще престарелые офицеры, не выдержав тягот ненастного времени, сказывались больными и подавали прошение об отпуске, отправлялись на лечение или в свои поместья на отдых.

Румянцев решил преодолеть все недостатки и нехватки и заставить неприятеля сложить оружие. Своих сил он не жалел, порой работал и ночью: столь стремительно развивались события, что тут не до сна. Пришел час его радости, он добился своего: Петербург, а вслед за ним и Бутурлин поняли, что необходимо оказать помощь корпусу. И вот к Кольбергу уже идут третья дивизия и легкие войска генерала Берга.

Но радостная весть о подкреплении тут же была омрачена тревожным сообщением – генерал Платен, напав на Керлин, смял выставленный заслон и прорвался в ретраншементы Кольберга.

Как же это могло произойти? В чем-то просчитался, что-то недосмотрел…

…Русская разведка вовремя обнаружила маневры корпуса Платена и донесла о том Румянцеву. Он делал все, чтобы предотвратить передвижение неприятеля к Кольбергу, выслав почти всю свою легкую кавалерию для того, чтобы не дать соединиться остаткам разбитого корпуса Вернера с Платеном. Такую задачу поставили легким войскам Берга и дивизии генерала Долгорукова. Но все получилось по-другому. Берг замешкался близ Ландсберга, а Долгоруков спокойно маршировал на соединение с корпусом Румянцева. Лишь легкие отряды пытались препятствовать движению Платена к Кольбергу, но махина прусского корпуса свободно проходила через эти жидкие заслоны. Триста гусар капитана князя Ратеева были отражены при Грейфенберге, казаки сотника Широкова, казачьего полковника Кирсанова и поручика Гензеля отступали с боями под натиском превосходящих сил.

И все это происходило как раз в тот момент, когда, судя по поступавшим донесениям, Румянцев считал, что дивизия Долгорукова вступила в Шифельбейл. Но оказывается, что в этот городок вступил Платен и разметал его легкие войска. А что же князь Долгоруков? Одно время казалось, что он, опасаясь столкновения с корпусом Платена, взял направление ближе к Польше. Понимая, что князь Долгоруков не окажет помощи терпящим бедствие гусарам и казакам, Румянцев бросил два полка и три батальона под командованием полковника Бокова, с тем чтобы эти войска атаковали пруссаков, невзирая ни на что… Но и этот отряд опоздал – неприятель оказался быстрее и ловчее.

Ясно было, что Платен искал обходные пути для достижения своей главной цели – прорвать блокаду Кольберга и прийти на помощь осажденным. Румянцев предполагал, что всего резоннее ему пройти в междуречье Реги и Перзанты. И он послал подпоручика Реймерса к князю Долгорукову с приказом маршировать туда с возможной поспешностью или выслать вперед кавалерию. Время шло, но помощи от князя не последовало. Между тем неприятель перешел реку Перзанту, маскируя свое движение, оказался на подступах к Керлину. Румянцев, узнав об этом, отдал приказ всем драгунам и гусарам идти навстречу. Но неприятель так скрытно прошел перелеском, что драгуны и гусары не смогли оказать ему серьезного сопротивления.