Фельдмаршал Репнин

Переводчик, приблизившись к краю оврага, принялся громким голосом призывать своих сородичей бросить оружие и сдаться на милость. В ответ над головами просвистели пули, потом стало тихо. Гусары решили, что татары совещаются, и стали ждать, какое они примут решение. Спустя некоторое время прозвучали новые выстрелы, и опять стало тихо.

Желая узнать, почему татары ведут себя столь странным образом, один гусар стал осторожно спускаться в овраг. Вскоре послышался его голос:

— Братцы, тут они того… Себя порешили, ни одного в живых не осталось.

Первым из оврага вынесли тело красивого юноши в богатой одежде.

— Это и есть сын хана? — спросил переводчика генерал Текелли.

Переводчик, не ответив, опустился перед самоубийцей на колени и, подняв руки к небу, стал выкрикивать что-то на татарском языке. Текелли распорядился взять его под караул и, сопровождаемый своими гусарами, поскакал к главным силам корпуса.

Трагедия, постигшая татарскую конницу, разыгралась на глазах Абды-паши и крымского хана Каплан Гирея.

— Пришёл мой последний час, я не вынесу такого позора, — говорил Каплан Гирей, в отчаянии до крови кусая губы.

— Ещё не всё потеряно, — бодрился Абды-паша. — Русских не так уж и много, всего два каре, а ведь это их главные силы. — И мстительно продолжил: — Пусть только сунутся к нашим укреплениям, мои янычары быстро выпустят им кишки.

Едва он это произнёс, как из глубины лагеря прибежал секретарь хана. Бросившись к ногам своего хозяина, прокричал:

— О, повелитель, русских идёт тьма-тьмущая!

Хан с мрачным злорадством посмотрел на турецкого начальника: мол, что-то теперь скажешь?.. Абды-паша ему не ответил, вскочил на коня и помчался к северным укреплениям лагеря, где, по словам секретаря, оказалось наибольшее количество русских войск.

Сообщение секретаря подтвердилось: склоны высоты до самого лагеря пестрели от русских мундиров. Абды-паше сразу стало ясно: главные силы противоборствующей стороны ждали своего часа именно здесь, а не на правом фланге. Турок в бешенстве ударил себя хлыстом по ноге: надо же поддаться такому обману!.. Однако надо было что-то делать: через минуту-другую русские могут оказаться уже здесь, в центре лагеря, а остановить их нечем: орудия поставлены на другом направлении.

— Спасайте обозы, спасайте орудия, — заметался Абды-паша. — Янычары, задержите неверных!

В лагере началась паника. Турки и татары бросились снимать палатки, грузить в обозы имущество. Конники, боясь быть затёртыми арбами и толпами пехоты, бежали первыми. Каплан Гирей, гневно топая, требовал подать ему коня. Но попробуй найди ханского коня в такой суматохе! Секретарь подвёл к нему своего жеребца. Хан вскочил в седло и с горсточкой своей свиты подался в сторону южных холмов, куда отступили остатки его разбитой конницы.

3

Когда кончилась баталия и над «Рябой Могилой» снова воцарилась мирная тишина, генералы и офицеры армии победителей, словно сговорившись, стали собираться в центре неприятельского лагеря. Общее внимание привлекала большая богато убранная зелёная палатка крымского хана Каплан Гирея. Хан так торопился покинуть атакованный лагерь, что не стал тратить время на спасение своего имущества. В палатке как было, так всё и осталось: даже блюда с жареной бараниной и пловом. Повелителю татар не до завтрака было, так и ускакал натощак.

Главнокомандующий стоял на снарядном ящике и смотрел на сходившихся генералов, словно проверяя, все ли живы, нет ли среди них раненых. Слава Богу, главные командиры оказались невредимыми.

Заметив подходившего князя Репнина, Румянцев сошёл с ящика и направился к нему с распростёртыми объятиями.

— Поздравляю, князь, со знатной победой. Ваши действия были выше всяких похвал, и я непременно донесу о том государыне. Спасибо, князь!

Похвала главнокомандующего смутила Репнина. Он ответил, что не считает свой вклад в дело общей победы столь большим, чтобы придавать ему особое значение. Ему и его воинам попросту повезло, вот и вся заслуга…

— Ежели повезло, — не стал возражать Румянцев, — то желаю, чтобы такое везение не оставляло вас до самого конца войны.

Румянцев поздравил с победой военачальников и солдат, обступивших его со всех сторон, призвал их, немного передохнув, заняться тем, чего требовал солдатский долг — отправить в лазареты раненых, предать земле погибших.

На следующий день священники отслужили молебен, потом, как было заведено с давних пор, для солдат устроили праздничный обед с выдачей каждому по чарке водки. Что до господ генералов и офицеров, то они получили приглашение на большой пир, где было много сказано речей и ещё больше выпито вина. Пили за здоровье всемилостивейшей государыни, за здоровье и благополучие главнокомандующего, за новые победы над неприятелем, не менее блистательные, чем та, которую одержали в урочище «Рябая Могила».

Глава 4 ЩЕДРОСТЬ ДУШИ

1