Фельдмаршал Манштейн – лучший полководец Гитлера

Фон Манштейну, несмотря на все усилия, не удалось помочь 6-й армии. Он проиграл будущим маршалам Советского Союза К.К. Рокоссовскому и А.И. Еременко. Перед командующим группой армий «Дон» теперь стояли иные задачи – удержать Ростов, Нижний Дон и Донбасс. Ему пришлось действовать сразу против войск четырех фронтов (Южный, Юго-Западный, Воронежский и Северо-Кавказский).

5 февраля 4-й гвардейский танковый корпус совместно с соединениями 3-го танкового корпуса освободил Краматорск. Подвижная группа 3-й гвардейской армии, обойдя Ворошиловград с юго-запада и запада, овладела Собовкой (5 км западнее Ворошиловграда) и перерезала железную дорогу, идущую на Сталино. Вражеский гарнизон, опасаясь окружения, стал отходить.

В этой критической для войск группы армий «Дон» обстановке генерал-фельдмаршал фон Манштейн был вызван на совещание в Ставку Гитлера. На специально присланном самолете «Кондор» фон Манштейн 6 февраля прибыл в Ставку. На совещании фюрер заявил:

– За Сталинград я один несу ответственность! Я мог бы, быть может, сказать, что Геринг неправильно информировал меня о возможностях снабжения по воздуху, и таким образом переложить хотя бы часть ответственности на него. Но он мой преемник, которого я сам назначил себе, а потому я не могу допустить, чтобы на нем лежала ответственность за Сталинград.

Тем самым Гитлер как бы снял ответственность с фон Манштейна и не стал искать «козлов отпущения».

На совещании фон Манштейн снова поставил вопрос об оставлении восточной части Донбасса. Кроме того, он коснулся вопроса о руководстве Гитлером военными действиями. «Сознавая, что такому диктатору, как Гитлер, – пишет фон Манштейн, – невозможно было отказаться от должности главнокомандующего, я попробовал подсказать ему вероятное решение, которое не затрагивало бы его престижа, но в будущем могло бы обеспечить безупречное военное руководство. Я просил его обеспечить единство руководства военными действиями назначением одного начальника Генерального штаба, которому он смог бы полностью доверять и одновременно предоставить соответствующие полномочия и права» [266].

Однако Гитлер категорически заявил, что не может дать такие права начальнику Генерального штаба, которые практически поставили бы его над Герингом. Последний никогда не подчинился бы начальнику Генерального штаба, даже если бы он и действовал от имени Гитлера.

По поводу оставления восточной части Донбасса между Гитлером и фон Манштейном разгорелся многочасовой спор. «Самой веской причиной, которую все время Гитлер подчеркивал, – пишет фон Манштейн, – была, по его мнению, невозможность отдать Донбасс. Он опасался влияния политических последствий, связанных с потерей этого района, важного в военно-экономическом отношении, на позицию Турции. Но прежде всего он подчеркивал значение донецкого угля для собственной военной промышленности и значение отсутствия этого фактора для военной экономики противника. Овладение донецким углем дало бы возможность русским поддерживать на настоящем уровне производство танков, орудий и боеприпасов» [267].

Итогом почти четырехчасовой дискуссии явилось согласие Гитлера на сокращение восточного участка группы армий «Дон» до рубежа Миуса.

7 февраля днем фон Манштейн вновь прибыл в свой штаб в Сталино, где его ждало неприятное известие. Войска Южного фронта, в командование которыми 2 февраля вместо убывшего на лечение генерала А.И. Еременко вступил генерал Р.Я. Малиновский, выполняя приказ И.В. Сталина, в ночь на 7 февраля начали завершающее сражение за Батайск и Ростов. Соединения 28-й армии генерала В.Ф. Герасименко ворвались в Батайск и к утру полностью освободили его. Фон Манштейн приказал 1-й танковой армии, армейским группам «Ланц» и «Холлидт» начать 9 февраля отход с нижнего течения р. Северский Донец на подготовленные позиции на р. Миус. Одновременно из района Ростова в район Константиновка, Красноармейское перебрасывались танковые дивизии.