Фейтфул-Плейс

Эксперт, до которого я дозвонился, не выказал радости ни по поводу работы в выходной, ни от того, что я вытаскиваю его из нагретого гнездышка. Я сказал, что, по моей информации, в подвале дома шестнадцать по Фейтфул-Плейс под бетонной плитой спрятано тело (в пустячные подробности вроде дат я вдаваться не стал), что мне нужна бригада криминалистов и пара полицейских и что к тому времени, как они доберутся, я могу быть на месте, а могу не быть. Эксперт заблеял что-то насчет ордера на обыск, но я сообщил ему, что преступник нарушил границы частной собственности, а значит, не обладает правом на неприкосновенность частной жизни; когда он продолжил скулить, я добавил, что дом в любом случае находился в общем пользовании не менее тридцати лет, следовательно, считается де-факто общественным местом по праву сейзины и ордер не нужен. Я сомневался, что мои аргументы будут благосклонно приняты[14] в суде, но об этом можно было поволноваться и позже, главное – криминалист заткнулся. В своей мысленной базе данных я поставил против его имени отметку “Никчемный придурок” – на будущее.

Мы с Кевином ждали эксперта и его команду на ступенях студенческого общежития, расположившегося в доме одиннадцать, – достаточно близко, чтобы ничего не проглядеть, и достаточно далеко, чтобы, если повезет, никто не связал меня с назревающей заварухой. Я примерно представлял себе дальнейший расклад и хотел, чтобы Фейтфул-Плейс видела во мне вернувшегося кореша, а не копа.

Я закурил и протянул пачку Кевину. Тот покачал головой.

– Что мы тут делаем? – спросил он.

– Держимся в сторонке.

– А тебе разве туда не надо?

– Эксперты – большие мальчики, – сказал я. – И девочки. Они знают свое дело, и мне необязательно держать их за руки.

Кевина все еще грызли сомнения:

– А нам не надо… В смысле, может, посмотреть надо было, что там, прежде чем полицию вызывать?

Как ни странно, именно этот образ действий уже приходил мне на ум. Мне стоило предельного усилия воли не оттащить эту плиту. Я с трудом удержался и не откусил брату голову.

– Улики, – сказал я. – У криминалистов есть оборудование для их сбора, а у нас нет. Не хватало только все излапать. Если, конечно, там вообще что-то лежит.

Кевин привстал с мокрой ступеньки, ощупал брюки своего солидного костюма, в котором накануне приехал с работы, и сказал:

– По телефону ты разговаривал довольно уверенно.

– Хотел, чтобы они приехали. Сегодня, а не как-нибудь на следующей неделе, когда у них появится настроение прокатиться.

Я краем глаза поймал на себе растерянный, недоверчивый взгляд Кевина. Брат погрузился в молчание и, опустив голову, взялся отряхивать с брюк пыль и паутину; меня это вполне устраивало. В моей работе без терпения никуда, и я даже славлюсь своей выдержкой, но прождав, по ощущениям, с неделю, я начал подумывать, не отправиться ли в техотдел лично, чтобы оторвать эксперта от “Варкрафта” за недоразвитые яйца.

Из дома, ковыряя в зубах, вышел Шай и с ленцой двинулся к нам.

– Разнюхали чего-нибудь?

Кевин открыл было рот, но я его опередил:

– Не особо.

– Видел, ты к Калленам заходил.

– Ну.

Шай обвел взглядом улицу; я заметил, что его внимание привлекла приоткрытая, покачивающаяся на ветру дверь дома номер шестнадцать.

– Ждете чего-то?

– Присоединяйся, – я с улыбкой похлопал по ступеньке рядом с собой, – может, и узнаешь.

Шай фыркнул, но после минутного размышления поднялся по лестнице и сел наверху, вытянув ноги мне под нос.

– Тебя ма ищет, – сказал он Кевину.

Кев застонал, Шай рассмеялся и поднял воротник, защищаясь от холода.

Тут за углом раздался шорох шин по брусчатке. Я закурил очередную сигарету и развалился на ступеньках, изображая глуповатого, морально неустойчивого зеваку, – присутствие Шая очень помогло. Как выяснилось, в этом не было необходимости. В патрульной машине приехали двое копов, а из фургончика уже выпрыгивали три эксперта, никого из них я не знал.

– Господи, – тихо и беспокойно сказал Кевин. – Целый отряд. Это что, всегда…

– Это минимум. Потом, если понадобится, могут и подкрепление вызвать.

Шай протяжно, с деланым восхищением присвистнул.

Давненько я не смотрел на место преступления с внешней стороны заградительной ленты, будто агент под прикрытием или гражданский. Я уж и забыл, как выглядит наша бутафория во всей красе. Парни из техотдела, облаченные в белое с ног до головы, надели маски и, размахивая тяжелыми чемоданчиками со зловещими инструментами, поднялись по лестнице и исчезли в доме шестнадцать; волосы у меня на загривке встали дыбом, как у охотничьего пса.

Шай вполголоса пропел:

– Трижды постучали в дверь – горе, горе да беда два полисмена и сыскарь, да у речки, да у Сайи…[15]

Полицейские еще только развернули ленту и не успели даже привязать ее к перилам, а люди уже почуяли в воздухе кровь и поспешили на дармовое зрелище. Старухи в платках поверх бигудей материализовались из дверных проемов и скучковались для обмена комментариями и пикантными домыслами:

– Какая-то девица малыша родила и бросила.

– Господь с тобой, вот ужас! Слушайте, Фиону Моллой поперек себя шире разнесло, так, может…