Фейт

– Я попытался вложить в него все свои приятные воспоминания о детстве, родителях, влюбленности, – при этих словах Хейл многозначительно посмотрел мне в глаза. – Но это не дало ожидаемого результата. Николай начитанный, образованный, но ему не хватает эмоциональности…

Хейл продолжал что-то объяснять Борну, а я уже была не в состоянии что-либо воспринимать. От подобной информации, к тому же неожиданно хлынувшей в мозг, есть вероятность сойти с ума. Конечно, возможность выращивать живые существа из пробирки не новость для меня. Еще в двадцатом веке впервые клонировали овцу, а после третьей мировой войны клонирование стало единственным спасением для многочисленных вымирающих видов животных и птиц.

Все же мне было неуютно. Ник говорил о Николае в третьем лице, и его ничуть не смущало присутствие клона. Словно то, что Николай появился на свет в лаборатории, не делало его человеком.

* * *

Утренняя экскурсия выбила меня из колеи. Молодой красавчик Николай, как две капли воды похожий на агента Хейла, никак не выходил у меня из головы. Даже предстоящий ужин с Ником не мог отвлечь меня от произошедшего.

– Деймон, – я твердо решила выяснить все, – может, ты мне все-таки объяснишь? Как ему может быть три года?

Борн, сидевший в гостиной со своим экраном, оторвал взгляд от монитора. Но на меня все равно не посмотрел.

– Про камеру замораживания ты слышала, – после недолгого раздумья неожиданно дружелюбно произнес напарник. – В данном случае использовалась та же камера, только биологические процессы в ней не замедляются, а наоборот ускоряются.

– А разум? У него богатый словарный запас, он интеллектуально развит! Как такое возможно?

– Это изобретение исследовательского центра Хейла. Этакий симбиоз камеры ускорения и кресла памяти, с которым ты едва не познакомилась лично.

Я, вытаращив глаза, лихорадочно соображала, что он имеет в виду. Конечно, я помнила, при каких обстоятельствах мне пришлось сидеть на данном предмете мебели и теряться в догадках о своей участи. Сейчас, похоже, у меня был реальный шанс узнать больше об этом.

– С помощью этого изобретения можно передавать знания, как электронные файлы. Пять минут – и ты знаешь историю в мельчайших подробностях или все законодательство, например.

– Если такое возможно, зачем люди тратят столько лет на образование? – искренне изумилась я.

– Подвергнуться этой процедуре допустимо лишь раз, при условии отсутствия каких-либо психологических отклонений. Вторичное применение может привести к различным психическим расстройствам. Этот недостаток метода пока не удается исправить.

– Какое это все имеет ко мне отношение? Бюро не устраивал мой уровень интеллекта?

– Научить тебя собирались лишь одному: не совать нос в чужие дела. Главной целью было стереть из твоей памяти неделю пребывания на базе и записать другие воспоминания, чтобы, вернувшись домой, ты не гадала, где была.

Сказать, что я возмутилась, не сказать ничего!

– Стереть!? – заорала я. – Вы тут совсем все тронулись? Люди верят своему правительству, думают, человечество исправилось, все осознало! А вы опыты ставите на простых гражданах!

Я была в бешенстве. На лице Деймона не дрогнул ни один мускул.

– Кресло памяти используется в борьбе с преступностью, – в ответ на мои возмущенные реплики спокойно заявлял он. – Благодаря этому изобретению человечество смогло отказаться от тюрем. Все опасные преступники проходят через эту процедуру. Им выдаются новые воспоминания, знания, внушается любовь к государству и до конца своих дней они трудятся на благо БСР и всего мира. Вероятность того, что они нарушат установки, ничтожна мала.

Слышать это было невыносимо. Его холодность и безразличие задели меня за живое.

– Зомби? Как? Как ты можешь об этом так легко говорить?

Я присела на корточки перед Борном так, чтобы заглянуть в его глаза (зная, что это действенный психологический прием), и схватила его за руки. От моего прикосновения он дернулся, словно от электрического разряда, поднялся с дивана, отвернувшись к окну, зло процедил:

– Да, я чудовище! И держись от меня подальше!

Я выскочила из гостиной злая, как фурия. Обладать бы достаточной физической силой, чтобы поколотить спесивого напарника для собственного морального удовлетворения!

Принять успокаивающую ванну оказалось хорошей идеей. Первые полчаса меня распирало от возмущения. Я и не думала, что так сильно вляпалась. Не знаю даже, что лучше: жить в неведении или знать нелицеприятную правду. После стольких последствий войны человек так и не расставил приоритеты правильно. По-прежнему мы пытаемся подчинить себе природу, которая нас породила.

Наконец аромат эфирных масел сделал свое дело: я расслабилась и, потеряв счет времени, лежала в пене, закрыв глаза. Мою идиллию нарушил стук в дверь. Оказалось, Борн решил поинтересоваться, не утонула ли я.

– Не дождешься! – я сердито швырнула куском мыла в сторону источника шума.

Вот наглец! После всего, что он мне наговорил, ему хватает наглости заявляться в мою комнату, да еще стучать в мою ванную!

* * *