Фейерверк любви

— Джастин куда больше мой сын, чем твой, — стиснув зубы, прошипел Девин. — И он, и Ханна — мои.

Мои. Они с Девином, ребята и малыш…

— Так я и думал. — Трэвис сплюнул. — Ладно, как скажешь, но по закону-то ребятенок мой. Хотя… — Трэвис помедлил для пущего эффекта, — я, может, передумаю, если ты предложишь мне забрать Ракету. Все равно у меня не будет времени нянькаться с пацаном, если я стану выступать на этой красотке.

Да ведь это шантаж чистой воды!

Шум сзади заставил Хану обернуться. В проеме конюшни стоял Си-Джей, с ненавистью глядя на Трэвиса. Джастин хотел было подбежать к матери, но Си-Джей крепко ухватил его за плечо, стремясь удержать. И не пустить к отцу. Сердце Ханны сжалось, и тут она услышала Девина:

— Забирай лошадь, Риз, и катись к черту.

Нет, нельзя допустить, чтобы Трэвис одержал над ними верх! Ханна шагнула было вперед и неловко замерла, снова почувствовав тянущую боль внизу живота, на этот раз намного сильнее. Ей вспомнились схватки перед рождением Джастина…

Она обхватила руками живот и глубоко вдохнула ледяной воздух. Не может быть! Наверное, переволновалась… Девин взглянул на нее, и в глазах у него появился вопрос. Ханна медленно опустила руки и, стараясь превозмочь боль, пронзавшую позвоночник, подошла к мужчинам.

— Трэвис, да как ты смеешь угрожать нам?

— Я имею право. Стоит только мне захотеть…

— Джастина тебе не видать, — резко бросил ему Девин, и они замерли, услышав в дальнем конце конюшни стук копыт, быстро затихший на снегу.

Ханна схватила Девина за рукав.

— Си-Джей увел Ракету!

Трэвис покрутил головой.

— Вот пащенок!

Вырвав руку у Ханны, Девин со всей силы двинул Трэвиса кулаком в челюсть. Пошатнувшись, Трэвис упал на колени, задыхаясь от неожиданности.

Ханна тоже ахнула, но причиной ее отчаяния стала очередная, пока еще мягкая схватка, пронзившая ее, когда Девин, вплотную подойдя к ней, поинтересовался:

— Джастин был с Си-Джеем?

— Да. — Ханна припомнила, как паренек хотел защитить малыша, и ее охватила паника. Надо думать, Си-Джей решил увезти и Джастина, и Ракету подальше от Трэвиса. Времени надеть на лошадь седло у него не было, и при мысли, что двое мальчишек скачут по снежному полю на неоседланной лошади, Ханне стало совсем плохо.

— Не волнуйся, все будет нормально, — пообещал Девин. Он крепко поцеловал ее в губы, и Ханна почти не заметила, как новая схватка, только что накатившая на нее, вдруг отхлынула. — Слушай, Риз, почему бы тебе не убраться отсюда навсегда? — предложил он, а затем, забравшись в пикап, завел мотор и вырулил на дорогу.

— Ублюдок! — Трэвис с трудом поднялся на ноги.

— Уходи, Трэвис, Я не хочу тебя видеть, — проговорила Ханна. — Нет, подожди…

— Мне нечего ждать.

— Если ты не выкинешь из головы мысли о Джастине или нашей чистокровке, я засажу тебя за решетку за неуплату алиментов.

— Нет, ты этого не сделаешь! — взорвался Трэвис.

— Раньше не сделала бы, а теперь с удовольствием. — Ханне неприятно было об этом говорить, и Трэвис, заметив это, насторожился. — И советую тебе одуматься, Трэвис. Джастин не всю жизнь будет ребенком. Когда-нибудь он вырастет и поймет, что ты за человек. И мой будущий малыш тоже.

Не дожидаясь, пока его грузовик скроется из виду, она отвернулась и, схватившись за забор, чтобы облегчить боль, попыталась рассмотреть сквозь пелену усиливающегося снегопада, не едут ли Девин и мальчики.

Участившиеся схватки оказались вполне отвлекающим обстоятельством, и все же она вздохнула с облегчением, когда вдали показались пикап Девина и смирно шагающая возле него Ракета, на которой восседали Си-Джей и Джастин.

Припарковав машину, Девин велел ребятам отвести Ракету в стойло и растереть. Трэвис, слава Богу, уже уехал, подумал он, и теперь они вчетвером, нет, впятером, с улыбкой спохватился он, смогут согреться, сесть и поговорить о том, что отныне они — одна семья.

Он повернулся и увидел Ханну. Она стояла у забора, тяжело дыша и поддерживая живот обеими руками. Она благодарно улыбнулась ему, и он подумал: тут что-то не так. Поддерживая живот…

— Господи, помилуй! — с благоговейным ужасом ахнул Девин. — Малыш!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Джастин родился раньше времени…»

«…после тяжелых родов…»

Слова Ханны громом раздавались в ушах Девина, пока он сидел, обнимая уснувшего у него на коленях Джастина, в комнате ожидания медцентра Грили.

— Пап?

Голос сына прервал лихорадочный ход мыслей Девина.

Си-Джей встревоженно уставился на отца, сдвинув на затылок шляпу. Похоже, Ханна уже не была для него чужой.

— Пап, она поправится?

— Конечно, поправится, сынок. — Господи, пожалуйста, только бы все обошлось! — Когда малыш родится, Ханне понадобится наша с тобой помощь.

— Ну да! А чего же тогда она тебя не подпускала?

— Понимаешь, парень, Ханна боялась обидеть тебя. Она ведь знает, как ты любишь свою маму и как скучаешь по ней.

— Ну да! Я скучаю по маме не больше, чем она по мне, — пробурчал Си-Джей, но в глазах его заблестели слезы. Девин понял, что его сын не смог возненавидеть мать.

Да ему и не хотелось, чтобы так было.