Фейбл

Голландия стала легендой задолго до моего рождения. Она была главой Бастианской империи, которая управляла торговлей драгоценными камнями. Деятельность Сейнта была каплей в море по сравнению с властью, которую Голландия имела над гильдиями. Если Торговый совет все же выдаст ей лицензию на торговлю в наших портах, это приведет к уничтожению всей навигации в Узком проливе, в том числе навигации моего отца.

Внизу рыбаки уже несли свои первые уловы; в воздухе стоял густой запах морских водорослей. Остер и Уилла бросили концы людям на причале, и нас стали медленно подтягивать к причалу, когда к нам подошел начальник порта со стопкой бумаг под мышкой.

– «Мэриголд»! – крикнул он, останавливаясь в конце пирса.

– Позови Уэста, ладно? – сказала Уилла, хватаясь за рукоятку шпиля. Я посмотрела через ее плечо на закрытую дверь каюты шкипера. Уэст и Хэмиш скрылись из виду еще до рассвета, и я подумала, не приводят ли они в порядок бухгалтерские книги для Сейнта. Шторм серьезно ударил по финансам, а это тянуло за собой неприятные последствия, поскольку мой отец не был человеком, который умел входить в положение других.

Я постучала в дверь и отступила назад, сделав глубокий вдох, чтобы придумать что-то вроде прощания. Больше в моей жизни не будет раннего утра на утесах Джевала и наблюдений за парусами «Мэриголд» на горизонте. Больше не будет никаких переправ на лодке Спека с тяжелым пиролитом на поясе. Я больше никогда не увижу, как Уэст ждет меня в конце причала. Мой желудок сжался, отчего меня замутило. Мне не нравилась мысль о том, что я больше никогда его не увижу. И мне не нравилось, что у меня возникло подобное чувство.

Послышались шаги, прежде чем скрипнула дверь, но тем, кто появился на пороге, был Хэмиш. Позади него на столе были разложены стопки медяков и карты, туго скрученные в свитки.

– Что такое? – позади меня раздался голос Уэста, и я обернулась, чтобы увидеть его, стоящего под арочным проемом.

– О, я думала, ты… – я посмотрела за его спину в темный проход, который вел под палубу. – Начальник порта тебя зовет.

Уэст кивнул, поднимаясь на последнюю ступеньку, и я вдруг осознала, что в руках он держит мой пояс и куртку. Он сунул их мне в руки, проходя мимо.

Я посмотрела на прошитую кожу плечевых швов, прикусив нижнюю губу. Он не шутил, когда сказал, что хочет, чтобы я покинула корабль, как только мы войдем в порт. Мне хотелось, чтобы мне от этого не было так обидно, но обидно было. Я стояла в коридоре с комком в горле, пытаясь придумать, как попрощаться, а Уэст не мог дождаться, чтобы избавится от меня.

Я обмотала пояс вокруг талии и застегнула его, чувствуя расцветающий под кожей румянец. Моя рука провела по краю арки, скользя пальцами по промасленному дереву. Я стояла на верху лестницы и глядела на корабль. Даже побитая штормом «Мэриголд» была прекрасна. И в каком-то смысле я буду по ней скучать.

Внизу раздались крики мужчин, когда Хэмиш развернул трап. Он сунул руку в карман кителя и протянул мне сложенный пергамент.

– Карта. Город довольно большой.

– Спасибо, – я взяла пергамент, улыбаясь проявлению редкой доброты.

– Будь осторожна там, – сказала Уилла, уперев руки в бедра.

Солнце осветило ожог на ее лице, сделав его кроваво-красным, однако ее кожа уже заживала. И теперь, когда Крейн был на дне моря, я задалась вопросом, начнет ли заживать и та часть внутри Уиллы, которую нельзя было увидеть.

– Непременно.

Ее рот скривился в усмешке.

– Почему-то я тебе не верю.

Падж протянул мне руку, и я приняла ее. Он пожал мне ее один раз.

– Удачи, ныряльщица.

– Спасибо.

Позади него Остер одарил меня одной из своих непринужденных улыбок.

– Фейбл, – Уэст прошелся по палубе. Его рубашка заколыхалась в порыве ветра, когда он остановился передо мной.

– Спасибо, – сказала я, протягивая ему руку.

Каковы бы ни были его мотивы, Уэст пошел на риск, позволив мне подняться на «Мэриголд». Если я никогда больше его не увижу, мне бы хотелось, чтобы он знал, что я это понимала.

Уэст не протянул руку в ответ. Он нервно переступил в ноги на ногу, и его взгляд блуждал по сторонам, избегая моего лица.

– Куртку всегда носи застегнутой, нож прячь так, чтобы до него можно было легко дотянуться. Не продавай свои инструменты, даже если тебе будет нечего есть. И не спи на улице, – он поднял мне капюшон и натянул его на голову, пока я застегивала пуговицы до самого горла. – Не привлекай к себе внимания. В этом городе лучше быть никем, чем кем-то.

Уэст хотел что-то еще добавить, но передумал. Я снова подняла руку, ожидая, что он пожмет ее, и на этот раз он так и сделал. Его пальцы обхватили мое запястье, а мои – его, и я посмотрела ему в глаза.

– Спасибо, Уэст, – мой голос был тихим.

Он не пошевелился. Казалось, он даже не дышал. Я попыталась отпустить его руку, но Уэст сжал пальцы, удерживая меня на месте. Пульс на моем запястье участился, когда он притянул мою руку к себе, и шрам, вырезанный на моем предплечье, выглянул из-под рукава.

– Я серьезно, Фейбл, – выдохнул он. – Будь осторожна.