Фея из Преисподней

– Почему именно эта Богиня? – спросил вдруг Рагнарек, хотя не ему с его красноречивым именем было сомневаться в моем выборе.

– Я так чувствую.

– Нелогичный ответ.

– Скажем так, меня с ней, как мне кажется, многое связывает.

– Ты решила это потому, что пережила клиническую смерть? – наг отложил в сторону книгу, что значило лишь одно – сегодня он настроен на беседы.

– Наверное.

– И что же ты скажешь народу? Он боится Богиню. Ему приходится сталкиваться с ней только тогда, когда кто-то умирает. А ты полагаешь, что вот так просто изменишь мышление массы.

– Стоит убедить хотя бы десятерых, а они уж посеют в толпе сомнение. Люди любят находить единомышленников – так им спокойнее, и они чувствуют себя уверенно – но что, если они столкнуться с мнением конфронтационным? – я разлила чай в две чашки, одну из которых протянула Императору. – Возможно, первое время они будут настаивать на своем, но после в их душе появятся сомнения. Они начнут думать: а что, если так? Вдруг, они правы? А если предположить их теорию верной? Мои речи могут показаться тебе самоуверенными, но поверь, все мои идеи, что казались людям странными и глупыми, ныне обрели успех. И подсолнух теперь не просто цветок, а ценный клад.

– Я вижу, ты много размышляла об этом…Похвально. Однако подсолнух – это не проповедь того, что смерть не страшна.

– Я хочу донести им свое мировоззрение.

– В чем же оно состоит? – мне показалось, что Рагнарек улыбнулся. Но я так устала, что это показалось мне галлюцинацией.

– Смерть так же очевидна, как жизнь. Зачем бояться того, что неизбежно? Нужно принять это и научиться жить одним днем. К тому же, мы совсем не знаем, что ждет нас после смерти. Это новый этап для нас. Новая ступень. Но никак не обрыв.

– Удивительно, – наг взмахнул руками, и кончик его хвоста заходил из стороны в сторону, – я впервые слышу что-то подобное! Если у тебя получится, жители Мордора станут, возможно, самым счастливым населением. Я отправлюсь в Главный Храм и подыщу тех, кто подойдет тебе.

– О…Спасибо.

– Не люблю повторять за другими, но ты сильно изменилась, Сисиль. Твои идеи безумны, но их хочется поддержать.

– Приму это, как комплимент, – улыбнулась я в ответ, и мне действительно было приятно. Наверное, впервые мы говорили так открыто и неофициально.

– Ты…ничего больше не вспомнила? – спросил он осторожно, и, когда я отрицательно покачала головой, отвел взгляд. Он так сильно сжал подлокотники, что костяшки его пальцев сильно побелели.

– Было что-то, что я должна знать?..

– Нет. Пока ничего. Просто знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

С этими словами он вновь взял в руки книгу – это означало окончание разговора. Император запер свои эмоции за вдумчивым выражением, оставив меня наедине с множеством вопросов. Если он так расположен ко мне, почему позволил в прошлом Сисиль потерять статус и владения? С другой стороны, он вообще должен был лично лишить её жизни за свершенное, но так и не сделал. Почему? Почему Гертруда вдруг взяла на себя обязанность выполнить за меня всю норму, пускай она и забрала моих поданных? Думаю, ей было бы гораздо выгоднее взять и часть моих земель – это было бы логично.

Лайм и Харон ценят Императора. Говорят, несмотря на характер, он справедлив и силен. Но они утверждают (и я сама в этом убедилась), что на плечах Рагнарека лежат сотни дел, требующих его личного участия, и он не может следить за своими женами и их делами. Это кажется мне удовлетворительным – ведь я сама не могу за всем уследить. Могу ли я подвести итог? Меня недолюбливают почти все Императрицы, в прошлом Сисиль пытались как можно скорее свести со счета, меня постоянно пытались выставить в плохом свете (что они делают до сих пор), и на фоне всего этого вдруг оказывается, что Рагнарек всегда был ко мне расположен.

Я исподлобья взглянула на Императора. Может ли быть так, что между Сисиль и этим обгоревшим ходоком было нечто большее? Почему я не вспомнила этого? Если подумать, то ревность – страшная вещь, и Императрицы могли пасть под этим чувством.

– Рагнарек, – позвала я нага по имени, и тот вздрогнул, устремляя на меня удивленные глаза, – почему у тебя до сих пор нет наследников?

– А ты любишь бить в лоб, как я погляжу, – рассеянно ответил тот.

– Ты не ответил на вопрос.

– И не собираюсь. У меня много работы.

– Рагнарек, стой! – я вскочила с кресла, почувствовав, как все органы сжались в комок. Меня трясло изнутри, но я совершенно не понимала, в чем причина. Быть может, я не могу вспомнить потому, что сама Сисиль не желает этого вспоминать? – Скажи мне, почему у тебя нет наследников?

Его лицо вдруг наполнилось состраданием, и, поднявшись, он подполз ближе, чтобы заключить меня в объятия. Они оказались очень теплыми и нежными. Такими заботливыми, что я забыла, как нужно дышать.

– Потому что ты не можешь мне их дать, Сисиль.

Письмо № 25.