Фея из Преисподней

– Твоя участь уже решена. Породнившись с нашим семейством, новый Император простит долг и измену твоего никчемного отца. Ты должна быть горда тем, что исправляешь его ошибку.

Сисиль знала, что папа не придет. Теперь я это тоже знала. Её мать возглавила род и вышла замуж во второй раз, родив двойняшек. Всё свободное время уделялось им, тогда как Сисиль сидела в комнате над книгами. Она ни в чем не нуждалась, росла в роскоши среди благородного окружения, получала множество подарков от нового Императора, но лицо её всегда было грустным и взволнованным. Глубокая пропасть с каждым годом отделяла её от матери, что, кажется, всеми силами пыталась избавиться от прошлого, где был первый муж, восставший против старого Императора, и дочь, негласно привязавшая её к нелюбимому мужчине. У этой женщины теперь была своя жизнь, и для Сисиль, что всё чаще и чаще крутилась в высших кругах, там места не было.

Я открыла глаза. Из узкой щели между шторами пробивался луч света, и Ольха вместе с Азазелем настороженно вглядывались в моё лицо. Ладонь фрейлины нежно коснулась моего лба, и тонкие брови тотчас сошлись на переносице, формируя глубокую складку.

– У вас сильный жар, Госпожа…

На самом деле, жарко мне не было. Лишь тело изнывало от жуткой усталости, да свинцовые веки были вот-вот готовы закрыться вновь.

– Ну, что? – услышала я встревоженный голос, принадлежавший Лайму, но не было даже сил повернуть голову.

– Лихорадка…Но это не цветочная болезнь.

– Она много работала в последнее время и сильно переживала. Наверное, переутомление.

– Госпожа не жалеет себя.

– А где Подсолнух? – наконец, спросила я, облизав сухие губы и прикрыв глаза.

– Он в холле, Госпожа. Там прибыли…

– Не говори, дура, – грубо прервал её Азазель. – Сисиль, там селяне про кости дракона спрашивали. Мы всё решим. Позвать Подсолнуха?

– Да…Подсолнух – это моя мама…

– Она бредит?

– Да, наверное. Лихорадка все-таки.

– Со мной всегда только он был…Он мне, как мама…

– Госпожа, вот, попейте воды. Вам сейчас надо поспать.

И я послушно уснула. В этот раз мне ничего не снилось.

Праздник № 20

«Дорогой дневник, Ждак собирался забрать тебя с собой в уборную, когда закончилась туалетная бумага.

Прошло два месяца с тех пор, как мне приснился сон о детстве Сисиль. Поняв источник и первопричину её загнанного послушного характера, я, тем не менее, убедилась в том, что  выросла Сисиль в достатке среди достопочтенной и древней аристократии. Данное воспитание наделило её этикетом, высшей магией и, что не менее важно, интеллектом, который, к сожалению, был отчасти подавлен боязливым нравом. Проблема феечки заключалась в постоянном волнении и привитой доброте, которая сыграла ничуть не на руку будущей Императрице. К сожалению, мне больше ничего не снилось, а потому узнала я не так много, как хотела бы. У Сисиль была мать, однако, у меня её не было, так как глава рода Ебельманий без намеков дала понять – мне в роду более не рады. У Сисиль есть брат и сестра, про которых мне по-прежнему ничего не известно, а ещё у Сисиль нет отца. Очевидно, что он восстал против прошлого Императора, поплатившись за подобное своей жизнью, но мысли о нем зреют исключительно теплые, если не тоскующие.

На дворе уже золотая осень, и Агриппина вновь и вновь разбрасывает кучи листьев, которые служанки заботливо смели вместе прежде. В наскоро реанимировавшемся подвале стоят первые партии оливкового и подсолнечного нерафинированного масла, которые мы надеемся успешно и выгодно продать зимой. Я решила выпустить их вместе, так как оба этих масла не пригодны к жарке, и нам понадобится большая убедительность и настоящее красноречие, чтобы ввести их в обиход. Пока у нас нет необходимого оборудования, чтобы создать масло рафинированное.