Фея и Тот Самый Один

С Родионом я познакомилась в ужасно пафосном и дорогом салоне, куда только-только устроилась на копеечную зарплату. Уцепилась за перспективу остаться после длительного испытательного срока. Клиентов мне не доверяли, в первое время я подносила кофе и хлопала ресницами, заодно поглядывая вокруг, мотая на ус.

Родион сразу пригласил меня в ресторан, приехал на дорогом автомобиле, подарил огромный букет, рассыпался в комплиментах и блистал эрудицией. Смотрел, правда, как на мальтийскую болонку, со смесью умиления и опасения, что нагадит мимо пелёнки, но всё равно я была сражена.

Бывший муж произвёл на меня оглушительный эффект, сомневаюсь, что кто-нибудь, когда-нибудь сможет поразить меня так же.

Провинциальная детдомовка, из внятных достоинств у которой имелось лишь милое личико и стройная фигурка, и прямо-таки наследный принц вместе. Ожившая сказка про Золушку!

Роман наш длился недолго, почти подходил к логическому завершению, когда болонка в моём лице не на шутку взбрыкнула. Категорически отказалась делать аборт, даже если в свидетельстве о рождении в графе «отец» будет указан рандомный набор фамилии, имени и отчества. Видимо, сказались гены. Традиция семьи, что поделаешь?!

Самое удивительное то, что Родион не только признал ребёнка, да, после пренатального ДНК теста, но ведь признал, но и сделал мне предложение, отправив в глубокий нокаут благочестивое семейство.

Мама заламывала руки, трижды до рождения Миши и нашей свадьбы с Родей попадала в клинику неврозов, потому что решительно не могла перенести свалившегося на семью позора. Отец молча смотрел на сына, как на Раскольникова, прикончившего старуху-процентщицу, когда мог убить английского лорда, захапать сто миллиардов фунтов стерлингов и молодую любовницу в придачу. Бабуля традиционно шипела, дед-адмирал, как оказалось позже, действовал.

– Ты не должна это есть, – заявила Ника, уставившись на сковороду с картофелем. – У тебя славянский типаж, а значит, деформационный тип старения, твоя главная задача – не потолстеть, – села она на своего излюбленного конька, деловито достала тарелку, положила себе приличную порцию, демонстративно поставила на стол.

– У тебя, значит, другая задача? – усмехнулась я.

– А у меня мелкоморщинистый морфотип, – улыбнулась Ника, демонстрируя достижения современной стоматологии. – Развитие подкожно-жировой клетчатки страхует меня от птоза, – важно подняла указательный палец. – Слушай, а сала у тебя нет? С чесночком, – демонстративно закатила глаза и облизнулась.

– Ты собралась вот это, – я показала на шампанское, отнюдь не народной марки, – заедать жареной картошкой с салом с чесноком? Богохульница! – засмеялась я.

– Не издевайся! Дай хоть здесь по-человечески поесть.

– Тебе вилку давать, или ложку лучше? – засмеялась я во всё горло.

– Поварёшку давай, – пропела Ника.

Мы засмеялись в унисон, представив лицо бабули-лингвиста, которую несчастной «поварёшкой» можно было довести до икоты, а «вехоткой» или «гомонком», попросту мочалкой и кошельком, отправить в кому.

– Я не просто так, – разливая шампанское, заявила Ника. – С благой вестью. Родиончик объявил о помолвке с достопочтенной Виталиной.

– Его здоровье, – ответила я под звон хрусталя.

– Свадьба планируется летом, в августе. Молодые уже присматривают совместное жильё. Представь только, Родиончик, наконец, решился съехать из родового гнезда.

– Не станет же Виталина жить со свёкрами, не для того мама ягодку растила, – нервно пожала я плечом.

Бывший муж, Виталина – любовница в бытность нашего брака, тем более их совместное имущество меня не волновали, были заботы важнее, но всё равно чувствительно царапнуло воспоминаниями.

Незадолго до нашей с Родей свадьбы выяснилось, что его квартиру пришлось продать – серьёзные финансовые затруднения побудили к столь сложному решению. После свадьбы мы поселились в загородном доме родителей, вместе с дедом-адмиралом и вечно шипящей бабкой. К тому же выяснилось, что у несчастного хронические проблемы с лёгкими. Он никак, совершенно никоем образом не мог жить в городе – выхлопные газы негативно сказываются на драгоценном здоровье Родички.

О совместном доме мы конечно мечтали, вернее, мечтала я, Родиону было хорошо в доме родителей, но средств категорически не хватало. Ведь дом его высочеству требовался не абы какой, а самый лучший, в том же посёлке, где живёт остальное семейство.

Единственное совместное жильё, которое мы в итоге приобрели – это квартира, в которой я теперь жила. Родион с большим трудом наскрёб на первый, самый минимальный взнос, и вносил платежи, пока не случилось то, что случилось.

Тогда-то квартира, вместе с немалым долгом, и перешла в мои цепкие, загребущие руки, потому что, как оказалось, из больницы Мишу нужно было везти в дом, хоть какой-нибудь, а не на вокзал, как наивно полагало самое благородное семейство из всех благородных семейств мира.