Фея для колдуньи

В кабинете на последнем этаже сидели за маленьким журнальным столом две женщины. Бутылка водки, стоявшая между ними по середине, была пустой, а вот бутылка с дорогим коллекционным коньком лишь слегка начата. Закуской им служили фрукты, конфеты и мясная нарезка.

– Что случилось-то? – начала разговор молодая женщина.

– Плохо мне, – ответила ее более старшая собеседница.

– Это мы уже поняли. Не тебе одной плохо. Думаешь, мне хорошо? Выпьем? – на «ты» они перешли как-то не заметно, само собой.

– Наливай и рассказывай, – кивнула Марина.

– Я первая?

– Да.

– Ладно. Слушай, – Лидочка набрала в грудь побольше воздуха и тихо с чувством выпалила: – Мой начальник – козел!

– Фу! Новость, тоже мне… – хмыкнула Марина, пригубив рюмку.

– Нет, ты не понимаешь. Он мне проходу не дает. То по попе погладит, к стене прижмет. Зовет поехать на выходные в горы, на лыжах покататься. Обещает золотые горы. Колечко вот золотое подарил.

– Просто так подарил?

– Ну-у-у… Нет, конечно. Уговорил пару раз. Говорил, что жена старая, горластая, вечно чем-то недовольная, дети выросли и все время, что-нибудь требуют, и конца, и края этому дурдому нет. Намекает, что ему к старости тепла хочется, заботы, уюта. Хочет почувствовать себя любимым. Обещал сегодня меня в ресторан сводить, но позвонила Она: «У Тишеньки рвота».

– Кто Она? – сморгнула Марина.

– Жена! Ну, он и побежал, лечить Тишеньку.

– Что за имя такое, Тишенька. Это кто?

– Их восьми килограммовый, кастрированный кот, который жрет, как не в себя, а потом его тошнит бедненького. Тьфу!

– Зачем он тебе?

– Кто, кот? – осушила рюмку Лили.

– Старик. Ему шестьдесят два уже. Моложе он точно не станет.

– Ты не понимаешь! Ты думаешь мне сколько лет?

– Двадцать один – двадцать два… – прикинула вслух Марина Владимировна.

– Двадцать шесть уже. Были у меня молодые и что?! Бары. Гулянки. Грязные носки, застиранные джинсы. Любимые мамочки, готовые утереть сыночкам сопли и занести хвост на повороте. Никто из них не может гвоздь в стену вбить. Один вызвался помочь мне кровать собрать, так, закручивая первый болт, палец прищемил! Как? Скажи мне как это можно сделать. Я сама ее собрала, а он пальчик лейкопластырем заклеил и пошел кофе пить. Да, может это только я такая везучая, но почему я должна расплачиваться за своего парня в кафе? Почему я должна выносить мусор и бегать ему за куревом в магазин? И почему мне попадаются такие.

– А этот лучше?

– Лучше. Он мне продуктами каждую неделю холодильник заполняет, всегда вежливый, не курит, ласковый, богатый. Что еще надо? Обещал с женой развестись.

– Выпьем! – потянулась Марина Владимировна к коньяку.

Словно новогодние хрустальные колокольчики зазвенели в тишине кабинета фужеры.

– Да, богатый, не пьет. Только вот не выполнит он своих обещаний. Можешь даже не ждать. Может с кем другим и прокатило бы, а с нашим… Нет.

И я расскажу тебе почему, – взяла слова главный экономист. – Женился он еще будучи очень молодым, про брачные контракты тогда еще и не знал никто. Это сейчас все богатые умные. Вот женится такой папик на молодой, подсунет ей контракт, она подпишет. Каждая ведь рассчитывает на что? Влюбится забудет о контракте, но ни они, ни их детки богатством делиться не хотят. С первой женой делиться придется в любом случае, а вторую проще выкинуть и помоложе, да поглупее найти. Дети, вот еще… Ты думаешь, он их клянет, ругает, жалуется на них, значит, надоели и не любит? Нет. Любит! Они свои. Родные. Их жалко.

– Ладно! – не выдержала Лили. – Я дура. А ты кто?!

– И я дура.

– И почему? – протянула она заинтересованно.

– Может, завтра посидим? Пьяные уже.

– Нет. Обманешь. Говори сейчас, я все понимаю.

Марина Викторовна вздохнула.

– Все банально, до безобразия. Муж загулял, с молодой, твоего возраста. Она тоже хочет красиво жить, многое получить.

– Брось его. Ты при должности, при деньгах. Найдешь себе моложе!

– Я его люблю. Не надо мне помоложе.

– Да ну! Мудак же.