Феерический подарок (СИ)

Вождь пошел в угол шатра и стал рыться в каких-то шкурах и костях, а я тем временем вылезла из кармана, закрыла глазки, схватила крысу за хвост и потащила ее в угол шатра, пряча под шкурой. Лежи здесь, крысонька! Мы тебя, если что съели!

— Вот! Нашел! — вождь положил какие-то дощечки с картой земель. — Ну как вам крыса!

Верда на посмотрел на пустую миску, пока я вытирала об его одежду руки, брезгливо кривясь.

— Это была лучшая крыса из тех, — сглотнул Вердан, даже не зная, как ему сказочно со мной повезло, — что я ел когда-либо! Главное — сочная, жирная!

— Со шкурой и костями проглотил! Вот это я понимаю! — обрадовался вождь. — А теперь можно и о делах поговорить!

Говорили они долго, я даже успела поспать. Правда, просыпалась несколько раз, вслушиваясь в разговор и снова засыпала. Когда Вердан зашевелился, я проснулась окончательно.

— Рад был встрече, брат! — сказал вождь, протягивая зеленую руку и показывая на то чудовище, которое сидело у котла. Зеленое чудовище заулыбалось так, что мне стало плохо. — По нашим традициям, в знак мирного договора — прими в жены дочь мою! И мир воцарится между нами!

ЧТООООО? Жениться? На этой… этой…. этой страхолюдине???? Я его выхаживала, ночей не спала! Натирала бузиной! Лечила! Спасала! А он на этой жениться удумал?! Не позволю! Вердан молчал, глядя на “крысавицу”.

— Повелитель явно сражен красотой нашей Эээрх! — озвучила своё предположение шаманка. — На закате свадьба!

Моя лошадь! Не отдам!

— Вообще-то он уже женат! — пищала я вылетая из кармана кентавра и превращаясь в свой обычный вид, вставая впереди него. — И женат на мне!

Я не понимаю, откуда такой трагизм в голосе? В последний раз я слышала такой трагизм, когда бабушка через дверь объяснила папе, что забыла, куда положила противоядие.

— Ну что ж, — заметил вождь, глядя на нас с сожалением. — Но у нас великие вожди одной женой не ограничиваются! У нормального вождя есть гарем! Я согласен, чтобы моя дочь была второй женой!

— А нас много! — заявила я. — Второй не получится никак! Если так перечислять, то Верданчик женился на всех феях. На всем королевстве! Так что очередь дойдет до вашей…эм… красавицы, она успеет состариться. А я любимая жена! Походная жена!

Вердан подавился, глядя на меня.

— Я тебе потом объясню, что такое походная жена, — прошептал он, строя из себя мачо. Но мы то с бабушкой знаем… Мой папа тоже всем говорил, что даже бабушка называет его мачо! Пока бабушка не крикнула из лаборатории: "Чмо, иди домой!"

— Очень жаль, — заметил вождь. — Но вы только посмотрите! Она же у меня красавица и умница! Никто! Никто в племени не умеет так отваривать крысу! Никто! Только моя дочь! А еще она у меня хозяйственная!

Мы посмотрели на мусор, лежащий по углам.

— Это она следит за чистотой шатра! Каждое утро сгребает мусор по углам, чтобы шатер ветром не сдувало! — нахваливал вождь, пока “крысавица” скалилась щербатой улыбкой, кокетливо выставив вперед нижнюю челюсть.

— Спасибо за гостеприимство, многоуважаемый вождь, но увы… — заметил Вердан, прижимая меня к себе. — У меня и правда целый гарем! И я считаю, что вашей дочери будет унизительно находиться в нем даже на правах любимой жены! Ваша дочь достойна лучшего! Она достойна быть любимой и единственной!

— Ну что ж, — вздохнул гоблин. — Договор подписан! В легкий путь. И пусть болота станут для вас родным домом! Крыс вам пожирнее! И шатер побольше!

Мы поклонились, а потом вышли. Вердан держал меня за руку так, словно мы действительно были мужем и женой.

— Фу какая уродливая!!! — послышались скрипы гоблинов. На меня смотрели зеленые морды, похожие на лягушачьи.

— Где ж ты такую нашел? Неужели у нас красавиц нет? — возмущались местные.

Я шла, чувствуя, как у меня щиплет в носу. Я всегда была уверена, что я — красавица! Мне все так говорили!

Мы вышли за пределы гоблинской деревни, а я превратилась в маленький огонек, обвязав себя прядью его волос. С той стороны ничем не обвяжешь.

— Ты что? Плачешь что ли? — остановился Вердан, повернув голову. — Мотылек? Ты чего разревелась? Я не понял!

— Я… я… — всхлипывала я. — Я не плачу… С чего это ты решил, что я плачу? Я… я… вовсе не плачу!

Так! — произнес Вердан. — Давай, в человека! Быстро! Превратилась и рассказала мне все! Кто тебя обидел? Кому жить надоело? Я никуда не пойду, пока мы с тобой не поговорим!

Я нехотя развязала волосы, обернулась человеком и отвернулась.

— Так, мотылек! Я кому сказал? — меня развернули к себе. — Почему плачешь? Кто посмел?

— Они… Они сказали, — мой голос дрогнул, а я утерла слезу кулачком, чувствуя, как вместо слезы появляется сопля. — Они сказали, что я … я… я не красивая!!! Для феи нет ничего хуже, чем быть некрасивой! Может быть мне говорили, что я красивая только потому, что я принцесса? Некрасивая фея — это … это ужасно!

— Значит вот в чем дело! — усмехнулся Вердан, глядя на меня зеленым лицом. Нет, то что он сейчас не очень красив — это меня не сильно смущало. Мужчина должен быть, как говорила моя бабушка, чуть красивее гоблина! Коняшка сейчас как раз чуть красивее…. — Если я скажу, что ты — красивая, тебе станет легче?