Феечка

Я лишь сейчас, когда приехала, случайно обнаружила, что у моей бабушки в телефоне читается только самый обычный смайлик – желтый кружочек с улыбкой. Все остальные мои тонкие оттенки смыслов, выраженные в разноцветных сердечках и расстроенных зайчиках, к бабушке приходили в виде бессмысленного набора знаков препинания – (_::);))?! – и так далее. У бабушки нормальный телефон, им даже фотографировать можно, просто он работает и работает, не ломается уже лет семь. И в нем не обновляются базы, нет места и возможностей. Я спросила ее: «А ты не удивлялась, что я тебе пишу такие странные сообщения?» Бабушка пожала плечами: «Я привыкла. Так много странного вокруг, Надя… Я думала, вы знаками препинания что-то свое, сложное, пытаетесь выразить… Вдумывалась, пыталась тебя понять…»

Мне казалось, поезд стал идти очень медленно. Чем ближе к Москве, тем медленнее. По самой Москве до вокзала он шел еле-еле… От вокзала до общежития я ехала больше часа. И все время старалась не думать о том, что вдруг мне сейчас звонит Андреев, а я недоступна. Чем больше старалась не думать, тем больше думала.

На последнюю пару я не успела. Но неожиданно мне позвонил не Андреев, а Ульяна.

– Как у тебя дела? – спросила она.

– Я приехала.

– А бабушка как?

– Лучше.

– Хорошо. Сегодня вечером у Сергея онлайн-эфир, он хотел, чтобы мы обе ему помогли. И Сеня, конечно.

Я услышала, разумеется, что она назвала Андреева так непривычно «Сергей», мы ведь обычно между собой зовем его только Андреев, но ничего говорить не стала.

– Он обычно сам общается со зрителями, один…

– Мы же не знаем, как это происходит на самом деле. Один он или с помощниками. В любом случае он просил приехать. Ты не сможешь?

Мне показалось, что она чересчур быстро это спросила.

– Смогу. В студию на Сельскохозяйственную?

– К нему домой. Он же дома ведет эфир, все зрители привыкли к его студии.

– А как… – я замолчала.

Как мы доберемся? Знает ли Ульяна адрес? Она так спокойно говорит об этом… Она была там уже? Да вряд ли… Я остановила ревнивые мысли, сейчас не об этом.

– Поедем на электричке, наверное, – ответила мне Ульяна на незаданный вопрос. – Он просто дал адрес. Или Сене позвоним, может, с ним.

Сеня, оказывается, ехал на мотоцикле, потому что камеру ему везти не надо было. Я удивилась, что у бедного на вид и к тому же совершенно неспортивного, котлетного Сени, который по Москве иногда ездит на метро, – мотоцикл, на нем он помчится по трассе со скоростью двести пятьдесят километров в час – мотоциклисты ездят гораздо быстрее машин, но комментировать никак не стала. Мальчики – странные и противоречивые люди, как, собственно, и девочки. Я вот ведь до сих пор ничего почти не знаю об Ульяне, хотя провожу с ней столько времени. О чем мы только не говорим, кроме как о главном – о том, что у нее и у меня внутри. Но, как я понимаю, многие люди так живут годами, выходят замуж, женятся, рожают детей и не знают, что на самом деле внутри у того, с кем ты живешь под одной крышей. Только я так не хочу.

Мы встретились с Ульяной в метро на Тушинской и дальше поехали на электричке. Все сорок пять минут, пока мы сидели в ободранном, холодном и довольно полном вагоне, Ульяна рассказывала мне наши новости с курса. Я старалась внимательно слушать, хотя то и дело мысли мои улетали – туда, куда мы сейчас едем. Что нас там ждет? Я еду к нему домой… Как это неожиданно, я не успела собраться, приготовиться внутренне… Ульяна казалась совершенно спокойной, и мне даже постепенно передалось ее спокойствие, и я стала смеяться, слушая ее рассказы.

Рома задал искусствоведу глупый вопрос, преподаватель не понял или сделал вид, что не понял степени глупости и стал серьезно отвечать, все угорали…

«Почему почти все античные статуи голые?» – спросил Рома. А преподаватель объяснял – потому что пропорции человеческого тела прекрасны и поддаются к тому же математическому анализу. Я так обрадовалась, что он об этом заговорил, это ведь одна из интереснейших загадок мира и человека. «Есть формулы красоты, – говорил Антон Григорьевич, – их много, все можно измерить и обнаружить, что внутри лежит строгая формула. 2х + 3х – ½ х – и как раз получится истинная красота линий и пропорций, где „х“ – это какая-нибудь удивительная величина, вроде расстояния от кончика носа до подбородка, умноженная на 2,5».

Но чем больше доцент объяснял, тем больше все угорали. А когда все успокоились, Рома сказал: «Не, это я понял! Но они, что, так и ходили по улицам?» И все началось сначала. Антон Григорьевич, написавший диссертацию по искусству средневековой Франции, наверное, не видит разницы между студентом МГУ и наивным второклассником, которого смущают и вводят в краску обнаженные статуи… Тем второклассником, которому товарищи еще не показали возможности Интернета и всех его душных закоулков…