Федька Сыч теряет кличку

– Алик, скажи, милый, кто побил Яшустика? Скажи, ты ведь хороший мальчик. Я тебе за это что-то вкусное дам.

У нее было такое испуганное лицо и так печально она спрашивала, что Алька даже хихикнул: «Как с маленьким разговаривает».

– Я не знаю, тетя Лена. Да вы не переживайте. Это быстро пройдет – синяк-то!

Прибежал отец. Он был врачом, поэтому стал делать Яшке какие-то примочки на глаз.

А тетя Лена все охала.

– Ой, Янечка, больно глазик? Сильно? Аркаша, посмотри внимательно, вдруг глазик поврежден. Ты, Яшустик, хорошо им видишь?

Яшка страдал. Ему было невыносимо стыдно родительских нежностей, тем более, что в комнате торчал доктор Ватсон. «Всем разболтает, – думал он, угрюмо поглядывая то на мать с отцом, то на Альку. – Еще дразниться будут…»

– Ой, несчастье какое! И все у нас. Не жизнь, а горе, – говорила тетя Лена.

У Яшки лопнуло терпение, и он закричал:

– Ну что вы стонете и ахаете, словно я смертельно раненный! Синяк и синяк!

Наконец родители оставили Яшку в покое. Как только они вышли, Яшка взглянул на Альку.

– Ты смотри, про вчерашнее, да и вообще – ни гу-гу! Узнаю, что болтаешь – по морде надаю.

– Будь спокоен, Яшка, не разболтаю… Только интересно, кто же все-таки был в подвале?

– Кто-кто!.. Бандиты, вот кто!

– Так почему ты за милиционером не сбегал, как говорил?

– А ты почему не сбегал? – рассердился Яшка. – Как заяц паршивый, завизжал и умчался домой…

– Это ты завизжал, а не я!

– Нет ты! «Спаси-и-те!» Как дурак.

Ребята заспорили и чуть не подрались. Яшка первый опомнился.

– В общем, ладно, – миролюбиво заговорил он, решив, что сейчас не стоит обижать Альку. – Идем во двор, но смотри – молчок!

Ребята, как увидели Яшку, сразу обступили его и, изумленные, стали рассматривать радугу под глазом, кто-то спросил, где это он получил такую знатную гулю. Яшка многозначительно подмигнул и сказал:

– Было дело, коллега. Вчера. В подвале…

Больше Яшка ничего не говорил. Алька тоже молчал и как-то уж особенно загадочно всем подмигивал. Ребята понимали, что у Яшки с Алькой есть какая-то тайна. Но какая?

Котька Блинчиков прямо из кожи лез, чтобы загладить вчерашнюю вину. Он лебезил, заглядывал Яшке в лицо, но тот презрительно отворачивался от Котьки. Тогда Блинчиков стал усиленно предлагать Яшке то тыквенных семечек, то леденцов.

– Яша, мне-то скажешь? А?

Но Яшка и Алька молчали, словно каменные. Так никто и не проник в их тайну.

Андрюшка, конечно, знал, что скрывают злополучные «сыщики», но открывать секрет пока тоже не собирался: для этого у него были свои причины.

Утром он забежал проведать Ваню Тузова. Мальчишка совсем раскис. Сидит дома и плачет. Мария Семеновна не знает, как и успокоить его. Пообещала даже купить новый велосипед. Ваня, может быть, и поверил этому, но только не Андрюшка. Он-то отлично понимал, что купить новую машину не так просто: на днях он случайно слышал, как Мария Семеновна говорила соседке, что у Нюси на зиму нет шубки, у Вани – валенок. Так что Ваня не скоро получит велосипед.

Посмотрел Андрюшка на Ваню, и так стало жаль мальчишку, что не удержался, сказал:

– Не горюй, Ваня. Я тебе добуду велосипед. Только ты не плачь.

Ваня сразу повеселел, вытер слезы.

– Правда, Андрюша?

– Конечно. Охота мне болтать.

И в самом деле, у Андрюшки был план что надо! Он решил достать какой-нибудь старый велосипед, отремонтировать его и подарить Ване. Андрюшка даже знал, у кого есть подходящий велосипед – у его одноклассника Юрки Бабукина. Только одна беда – Юрка не очень щедрый, задаром не отдаст.

Юрка жил на Овражной, первой улице, что проходит за пустырем. Этой улицей начинается старый город. Попасть к Бабукину можно двумя путями, но оба они ведут в обход пустыря. Андрюшка же нашел третью дорогу, самую короткую. Нужно пройти через пустырь к церквушке, затем влево по тропинке, которая вьется между оврагами, и, наконец, свернуть с тропинки, пробраться сквозь заросли лебеды и – вот они огороды. У Юркиного огорода забор невысокий – перелезть через него не составляет большого труда.

Юрка – странный человек: вечно чем-то озабочен и почти все время молчит. А если заговорит, то отдельными словами, а фразу от него редко услышишь. В школе, когда Юрку вызывают к доске, учительнице приходится почти вытягивать каждое слово, будто они все позастревали у него в горле. Юрка мало водится с ребятами, презрительно относится ко всем играм. Его даже футбол не увлекает. Все лето он проводит в дровянике, который гордо называет: «Моя мастерская». Здесь у него хранятся всевозможные инструменты и материалы, их очень много. На полочках и в ящичках лежат сотни винтиков и болтиков, штепсели, розетки, выключатели, патроны. На вбитых в стены гвоздях висят целые мотки различных проводов. Но это еще не все. У Юрки можно найти такие вещи, что позавидуешь: и часы-ходики, и радиоприемники, и патефон, и даже телевизор КВН. Все эти вещи, конечно, давно вышли из строя, их повыбрасывали, а Юрка снес к себе.