Фебус. Недоделанный король

— Ничего не понимаю, — воскликнул я, потому как с последними известиями пазл местного политикума в голове у меня не только не складывался, но даже то, что я раньше сложил, рассыпалось.

— Новообращенным кабальеро из мавров, возможно, придется, потеряв военную службу короне, уйти под покровительство церкви и воевать уже за церковный престимоний, а то и вовсе в монахи постричься в орден Калатравы или Сантьяго. Чем церковь в Кастилии, несомненно, укрепит свою силу, и так уже немалую.

Сказав мне это, граф многозначительно кивнул головой.

А я добавил:

— А также не будет стачки кастильских и мавританских кабальеро против короны. И если часть кастильских идальго снова пойдут «войной инфант» на Изабеллу, то можно будет на них натравить мавров.

Видя, что дон Хуан подтверждающе мне кивает, переспросил, откровенно недогоняя, в чем тут тайная фишка:

— Это мне понятно, но при чем тут баски?

Граф вздохнул и с придворным терпением просветил такого непонятливого меня. Я не возражал. Сам перед ним ношу маску плохо образованного провинциального виконта, лишь волей Фортуны вознесенного к вершинам власти в столь нежном возрасте.

— Баски первыми начали Реконкисту, ваше величество. Они никогда не мешались в своих горах с маврами и евреями. У них самая чистая кровь на всем полуострове. В то же время они не воюют по вассальной присяге за пределами своих земель, такова их древняя привилегия. Однако они хорошие и надежные бойцы. Если им отдать земли мавров на юге, то корона получит много лояльных кабальеро, не склонных к бунтам из-за притеснений мавров в пользу христиан. Но просто так басков на службу не заманить. В казне денег особо-то и нет. Остается только земля, которая на юге вся занята маврами. К тому же в последнее время всё с большим скрипом вилланов посвящают в кабальеро. Их и так сейчас слишком много развелось из-за военных потерь среди нобилитета, что не может не вызывать недовольства старой знати. Вот и должен теперь отличившийся на поле боя кастильский виллан, чтобы стать кабальеро, сначала доказать чистоту своей крови. А баску этого не нужно.

Ну вот и начали окупаться мои инвестиции в нобилитет соседнего королевства. А если бы я пожмотничал… так бы и ходил, ничего не зная, что творится за бугром, прямо под носом.

— Так что получается: всех басков поголовно сделали знатными? — уточнил я.

— Именно так, ваше величество, — ответил графде Базан.

— Всех-всех?

— Нет. Только в Алаве, Бискайе и Гипускоа. На твою Наварру Изабелла не покусилась, — вклинился в наш разговор ухмыляющийся довольной рожей дон Саншо, отбрасывая в сторону пустой шампур и размазывая жир по ладоням, разве что пальцы не облизывая.

— Забавно, — протянул я. — Больше, чем в Кастилии, кабальерос, наверное, только у польской короны. У франков соотношение простецов к нобилям — сто к одному. Вряд ли больше у дойчей в Империи. А в Кастилии их сколько? Десять к ста будет?

— Если не считать мавров на службе короне, то примерно восемь из ста, ваше величество, относятся к нобилитету, — уточнил дон Хуан. — Не все из них кабальеро, много простых идальго без кавалерственного сана. Так и ходят до смерти в эскудеро.

— Но зачем это надо самой Изабелле? — спросил я. — Насколько я о ней слышал, она, в отличие от своего мужа, глупостей не делает.

— Через два дня старшины Басконии собирают в Гернике под священным дубом басков объединенную Генеральную хунту, — вклинился дон Саншо. — Мне об этом из дома сообщили. Там им зачтут эту буллу. Мадрид желает объединить все три бегетерии Басконии в одну провинцию, а не принимать клятву сюзерена по отдельности, как было раньше. Зачем? Не ведаю.

— Так у них там три бегетерии совсем недавно образовалось, всего пятьдесят шесть лет назад, — выдал справку младший де Базан, который прислуживал нам виночерпием. — Кроме Алавы. Там это произошло намного раньше.

— А из кого они вправе выбирать себе сюзеренов? — заинтересовался я подробностями. — По фуэро.

— Только из тех корон, кто уже ранее владели ими: Астурия, Кастилия и Наварра, — ответил дон Хуан.

— Астурийский принципат отпадает. Принц Астурийский теперь — титул наследника кастильской короны, — опять младший из Базанов подогнал нужную справку.

— Да, друзья, умеете вы обрадовать… — протянул я уныло.

— Феб, Каталину надо спасать, — подал недовольный голос дон Саншо.

«Кто о чем, а шелудивый о бане», — припомнил я любимую пословицу своего отца, но сказал совсем другое.

— Ты прав, Саншо, — ответил я ему, успокаивая, — обязательно спасем. Я ее руку тебе обещал?

— Обещал, — с готовностью подтвердил кантабрийский инфант. — И она мне обещала выйти за меня замуж.

Мило улыбнулся и добавил:

— Еще в детстве.

Базаны от последней фразы инфанта прыснули в кулачок, но тот не обратил на них внимания.

— Слово принца тверже стали — помнишь? — заверил я его и взял на ум, что в детстве, видно, Саншо плотно общался со мной и сестрой.

Но подробности этого надо выяснять не у него, а стороной.

— Помню, — улыбнулся дон Саншо, удовлетворенно сверкнув единственным глазом.

— Вот и не сомневайся, — заверил я его.