Фазовый переход. Том 1. «Дебют»

– Думаю, не меньше пары суток им будет чем заняться. Пусть пока с привлечением всех заинтересованных сторон выясняют, сама мисс Мэйден грохнулась или ей помогли. И что остальные «слуги демократии» по этому поводу делать будут. Я Фесту предложил подкинуть аэнбэшникам и прессе прилично выглядящую информацию в пользу хотя бы трех взаимоисключающих версий. И невредно бы еще один «эксиденс» организовать, зеркальный, так сказать. С кем-нибудь из враждебного этой «банде четырех»[127] лагеря… Вполне такой необъяснимо случайный…

– Идея хорошая, но есть у меня коррективы, – ответил я. – А прямо сейчас стоит перебросить Лютенсу для поддержки тройку роботов. Мало ли. Вдруг оппоненты решатся на немедленный «острый вариант»? Тут наши ребята и вмешаются. На первый случай больше едва ли потребуется. Только под кого бы их оформить? – сразу подхватил я Сашкину идею. – И чтоб вопросов не возникло, и максимум оперативной свободы…

Шульгин задумался. Действительно, в каком качестве могут появиться в близком окружении президента США и цэрэушного полковника три посторонних человека, чтобы не вызвали подозрения и могли делать практически все, что могут потребовать обстоятельства?

– Не заморачивайся, – тут же сказал я. – Фест твой сильно умный, мировую политику вершить замахнулся, вот пусть и думает. А мы посмотрим. Можешь подсказать – пусть с Лютенсом свяжется, тот свою кухню лучше нас представляет.

– Что, напрямую спросить? – удивился Сашка. – Так, мол, и так, товарищ агент, у меня тут вам для помощи обнаружилось несколько Терминаторов, в каком виде их получить желаете?

– Придуряешься или тормозить стал, как эстонец? – удивился я. – Честертона давно читал? Пусть патера Брауна изобразит. Скажет Ойяме без нажима, что есть у него данные из личных источников о непосредственной угрозе жизни президента, и одновременно – поблизости находятся несколько «паранормальных специалистов». Покруче Рыси, что его самого «сделала». Вот и нужно, мол, сэр, ваше разрешение, при необходимости в игру их ввести. Поскольку иным способом ни президента, ни его самого гарантированно защитить не удастся. Нынешняя охрана Кэмп-Дэвида – кто знает, на чью сторону перейдет в случае чего. Лютенсу дать понять, не драматизируя – мы тоже не всесильны. А наш «шпиен» пусть сам соображает, как «помощников» для президентской службы безопасности залегендировать…

– А что, нормально. Так, может, в натуре именно под валькирий роботов замаскировать? Только опять тот же вопрос – что им там делать?

– Пусть думает, – повторил я. – Потом ему зачет или незачет поставишь, в рамках внезапной инспекторской проверки.

– Зачет или незачет ему пулей в затылок поставят, если не повезет. А в остальном согласен. Его партия, ему и играть, – кивнул Шульгин. – А нам с тобой развеяться пора…

– Не нагулялся еще? – осведомился я, выбирая на подставке одну из полусотни коллекционных трубок, на два года забытых и заброшенных. Надо теперь постепенно заново их обкуривать. Начну, пожалуй, вот с этого «Петерсена». Я взял длинную прямую трубку с серебряным кольцом из настоящего шиллинга восемнадцатого века, одну из первых моих настоящих трубок, а не изделий московской фабрики «Ява», с каких мы начинали. – Анна тебе бубны не выбила за предыдущее?

– А что такого? – сделал удивленные глаза Сашка. – Жена авантюриста и землепроходимца должна быть всегда готова к внезапным разлукам. Вон прежние наши коллеги на самом деле в трехлетние кругосветки ходили, на Аляску или Антарктиду открывать, и без всяких телефонов-телеграфов, заметь, а жены и невесты их ждали.

Он снова опустился в кресло, закинул ногу на ногу.

– Для нее меня всего два с половиной месяца не было. Они с прочими девицами то на Валгалле, то в гостях у Лихарева с женой, то у Воронцова на пароходе кантовались, время и пролетело незаметно. Так что я по ней как по бабе сильнее соскучился, чем она по мне. Сделал что мог, удовлетворил ее в меру моральных и физических возможностей, теперь можно и снова в поход…

С Анной, конечно, у Сашки получилось так же, как со всеми предыдущими подругами, включая первую законную жену. Меня это, признаться, с самого начала не просто удивляло, а моментами просто бесило. Умнейший вроде бы человек, психиатр, между прочим, сексопатолог в частности, а с собственной гормональной системой ничего не мог поделать. С определенной регулярностью у него на эротической почве едва ли не крышу срывало. Охватывала его вдруг страстная до неприличия в кого ни попадя влюбленность. При том, что гораздо более приличные, на мой взгляд, «объекты» и так ему в абсолютной благосклонности не отказывали. В один из таких приступов он и женился на до крайности стервозной бабе.

Влюбленность прошла до окончания «медового месяца», а злобненькая и весьма распутная супруга осталась. Хорошо, аггры помогли от нее сбежать «с концами».