Фаворитки

С Лондонского моста, а затем дальше по улицам шествие направилось по пути к Уайтхоллскому дворцу. Там можно было видеть благородных дам и кавалеров, титулованных особ, окружавших короля.

Нелл подпрыгивала от возбуждения, а Роза и Уилл не раз говорили ей, что если она не уймется, то свалится с крыши.

Но она их не слушала; к тому же приветственные крики раздались вдруг так громко, что она перестала слышать трезвон колоколов. Потом она увидела, что проезжает король — высокий и очень смуглый, настоящий» черный мальчишка «; шляпу с перьями он снял и держал в руке, а его черные локоны падали ему на плечи. Толпы людей громкими криками, до хрипоты, приветствовали его, а он раскланивался и улыбался.

Казалось, что его темные глаза видят и каждую в отдельности. Нелл то и дело слышала вокруг себя шепот:» Он мне улыбнулся. Клянусь, это так. Он посмотрел на меня… и улыбнулся. Ой, вот это день! Король вернулся домой, и теперь Англия снова заживет весело «.

Позади короля двигались все те, кто последовал за ним из самого Рочестера, полные решимости сопровождать его в столицу, выпить за него вина из лондонских фонтанов и показать, что не только жители Лондона довольны возвращением короля к себе домой.

Нелл молча разглядывала людей в процессии, движущейся позади короля. Ей хотелось быть одной из тех благородных дам, которых она видела проезжающими мимо нее верхом. Ее маленькие ножки выглядели бы так прелестно в серебряных туфельках! А как было бы замечательно сменить ее юбку из грубой ткани на бархатное платье! Ей вдруг захотелось немедленно расчесать свои запутанные кудряшки, чтоб волосы легли такими же красивыми локонами, какие были у проезжавших дам.

Розу тоже томили тайные желания. За последнее время она очень изменилась — стала скрытной. Теперь Роза работала в доме матери и примирилась с этим. Она была хорошенькой девушкой, и многие мужчины, приходившие в их дом, просили позвать мисс Розу. Нелл, торопясь от стола к столу с крепкими напитками, старалась увернуться от посетители, пытавшихся схватить ее; она не могла заставить себя молчать и знала, что и как сказать, чтобы не прельщать собиравшихся в подвальчике матери мужчин с безобразно похотливыми лицами, а злить их так, что им больше хотелось поколотить эту озорную злючку Нелли, чем приласкать ее.

К тому времени, когда шествие закончилось и они смогли с трудом пробраться сквозь толпы людей обратно к себе в переулочек Коул-ярд, где их ждала мадам Гвин, было уже семь часов. И хотя в тот день в фонтанах вино предлагалось бесплатно, хозяйка дома предвидела, что в кабачке будет много посетителей.

Было раннее утро, а на улицах все еще слышались звуки веселых пирушек.

Розы не было в доме на Коул-ярд. Она куда-то ушла с любовником.» Изящный и галантный джентльмен, — легко думалось мадам Гвин. — Вот как я стараюсь для моих девочек!»

Заснуть было нелегко. Нелл лежала на своем соломенном тюфяке и глядела на гору мяса, которая была ее матерью. Она никогда ее не любила. Как можно любить кого-то, кто, сколько она себя помнит, только и делал, что давал ей затрещины и оскорблял ее? И сейчас мама заботилась только о своей жизни — о беззаботной, конечно же, жизни, и, естественно, о джине. Казалось, она была рождена, чтобы содержать бордель. Умильно сладкие слова так же легко слетали у нее с языка в разговоре с джентльменами, как грубости, когда она поносила своих дочерей. Все свои надежды она связывала с Розой — хорошенькой Розой, которая уже нашла себе любовника среди случайных посетителей дома.

— А что еще остается делать девушке? — размышляла Нелл. — Продавать селедку, яблоки, брюкву?

Любовник подарил Розе миленькое платье, и она прелестно выглядела, когда вышла погулять в нем по Друри-лейн. Другие девушки завидовали Розе. И все же Нелл не хотела бы себе такого счастья. Нелл собиралась как можно дольше оставаться ребенком, годным лишь на то, чтобы подавать крепкие напитки, — и ни на что больше!

— Ма, — окликнула она тихонько, — ты спишь?

— Слишком шумят на улице, не заснуть.

— Это хороший шум, ма. Он означает, что король вернулся домой и все изменится.

— Все изменится, да, — зевнув, ответила мадам Гвин. Потом продолжила:

— Нелл… в бутылке все кончилось. Дай-ка мне другую.

Нелл вскочила и выполнила просьбу.

— Ты погубишь себя, мама, — сказала она. Мадам Гвин сплюнула и грубо выхватила бутылку. Нелл наблюдала за ней и не могла представить, что в юности мать была такой же хорошенькой, как Роза.

— Нынче я могу потакать своим слабостям, — ответила наконец мадам Гвин. — Вечер был удачный, и если все вечера будут такими, я разбогатею.

— Может, так и будет, мама, — теперь, когда король вернулся…

— Может. Может, у меня будет настоящий бордель. Может, вскоре я переселюсь на Мурфилдс или Ветстоун-парк.

Почему всякие мадам Крессвелл, матушка Темпл и леди Беннет преуспевают, а у меня только старый подвальчик и несколько дешевых шлюх с Коул-ярда?

— Ну, мама, у тебя ведь наладились дела. Весь кабачок теперь твой, а комнаты наверху дают немалый доход.

— Ты растешь, Нелл.

— Мне еще немного лет, мама.