Фатима

– Пианистка, ты поосторожнее тут крутись со своей антенной! Чуть глаз не выколол! – возмутился рядовой Сиянов, потирая задетую щеку.

– Братва, в командирской шухер! – сообщил новость радист, присев на нары. – Полкан из штаба злющий прикатил. Чихвостит всех и в хвост и в гриву. Поговаривают, насколько я понял, в горах спецназ положили. Идет раздача п…дюлей направо и налево. Нашему тоже перепало, влили по самое не хочу. Так что, мужики, нашим командирам сейчас на глаза и под руку лучше не попадайся.

Лысая гора, которую необходимо было захватить, являлась важнейшим стратегическим пунктом. С нее простреливались все подходы к селу. «Чехи» создали здесь довольно мощный укрепрайон, который просто так, с наскока, не возьмешь. Настоящая круговая оборона. Укрепились они основательно. С нескольких сторон заминировали косами из фугасов, прорыли целую паутину глубоких ходов сообщения. Прочные блиндажи, несколько замаскированных зенитных установок, хрен подлетишь. Со стороны Дагестана базу боевиков надежно блокировала пара батальонов «вованов» из Шумиловской бригады. Как-то ночью была попытка группы «чехов» прорваться на сопредельную территорию. Но неудачная. После скоротечного боя они откатились назад «зализывать раны», оставив на снегу с десяток убитых. Со стороны Чечни напирал – батальон десантников. Немного дальше, на высотах, расположились морпехи генерала Отракова.

Непроницаемой стеной висел густой сырой туман. Он-то и помог разведгруппе, в которой был Михаил Тихонов, успешно подобраться к этой высоте.

Ночью они обошли село стороной, переправились через Ярыксу и вышли к высоте с юга. Там, в поредевшем заснеженном лесу, сделали привал. Через несколько часов им предстояло по отвесному склону, который не охранялся противником, подняться на вершину и внезапным ударом сбросить окопавшихся там «духов». Михаил лежал под упавшим деревом, прижавшись спиной к широкой спине старшего лейтенанта Лаженкова. Тот опытный спецназовец, в Афгане год провоевал, не один караван с оружием накрыл. В одной из операций был тяжело ранен, спасибо боевым товарищам, ценою жизни вынесли по ущелью, простреливаемому моджахедами. Он, единственный в группе, на зависть всем, обладатель НРСа, «стреляющего ножа».

– Эх, курить охота! Мочи нет! – уныло протянул сержант Ланцов.

– А если кого из местных принесет сюда? – спросил Бекеша, поворачивая к ним кирпичное обветренное лицо.

– Придется убрать! – спокойно ответил Лаженков. – Тут уж никуда не денешься! Одно слово, война. Она все спишет. Есть и на мне грех, невинную душу загубил. До сих пор иногда зудит внутри.

– Там? В Афгане?

– Ага! «Борт» выбросил нас в предгорье, караван мы ждали двое суток. Прокалились под солнцем, воды с гулькин х…й осталось. А тут, как назло, маленький сопливый пацаненок со стариком в ложбинку направлялись, где мы укрылись. Выхода не было: убили. Иначе вся бы группа засветилась. Я старикана пырнул, а Петька Сачук – мальчишку кончил. Он потом знаешь, как переживал, да и я тоже. Одно дело в бою вооруженного противника завалить, а другое вот так. Подорвался Петро через пару месяцев на «итальянке», когда «бэха» в заброшенный кишлак въезжала. А то я не знаю, что бы с ним дальше было. Запил бы. В свое время нас здорово натаскивали. А тут живого мирного человека довелось впервые убить ножом. Думаешь, каково мне было? Я тогда пацаном был, вроде вас. Ладно, мужики, хватит болтать о грустном. Спим! Ночка нам нынче тяжелая предстоит.

Многие, прижавшись друг к другу, уже вовсю сопели. Миша прикрыл глаза, но, несмотря на усталость, не спалось. Было холодно и неуютно ночевать в снегу. В голове роились тревожные мысли. Представил родной дом, мать, Катюшку. Потом Лику, как она читает его письма, длинные, как простыни…

Ночью по отвесному склону подобрались почти к самой вершине. Командир группы, подполковник Лукашевич, по рации связался с «пушкарями». Те открыли огонь, накрыв вершину снарядами. Земля дрожала от разрывов, словно живая. Боевики посыпались с высоты, как горох, пытаясь найти убежище в своих блиндажах. Группа под прикрытием артподготовки вышла к вершине. Огонь прекратился. Разбившись на тройки, разбрелись по голой, как череп, макушке горы. Тройка, в которой был Михаил, вышла на гаубицу, которую «чехи» затащили сюда невесть каким образом. Из орудия прямой наводкой можно было простреливать все дороги, ведущие к укрепрайону. Спустившись ниже, обнаружили провода, соединяющие в смертоносные косы замаскированные фугасы. Обрубив их, обследовали несколько брошенных боевиками блиндажей на высоте. В одном из них оказался целый арсенал. Тут тебе и фугасы, и выстрелы к гранатомету, и тротиловые шашки… Через пару часов после артобстрела, когда наступило затишье, боевики стали возвращаться на брошенные позиции. Тут-то и возникла жаркая перестрелка. Завязался бой.