Фатальный ход

Насколько позволяло судить скудное освещение, глаза у нее были голубые, а кудряшки – светло-русые, почти золотистые. Нежный возраст и кукольная внешность девушки делали ее привлекательнее, чем она была на самом деле. От нее пахло земляничным мылом, мятной пастой и чем-то еще таким же невинным. Почему-то Бондарю вспомнился пионерлагерь, костры, ночные посиделки, закутанные в простыни девчонки, изображающие из себя то ли индианок, то ли привидения, и еще что-то такое же приятное, смутное, будоражащее душу.

– Сначала думай, потом говори, – сказал он, гоня ностальгию прочь.

– Считаете меня дурочкой, да? – обиделась Люда.

– Никем я тебя не считаю. Жду, когда ты догадаешься уйти. Не силой же мне тебя выпроваживать.

– Вы серьезно?

– Серьезно.

Люда недоверчиво усмехнулась:

– Нет, вы шутите.

Бондарь отрицательно повел подбородком слева направо:

– Не шучу.

– Не может такого быть.

– Какого?

– Чтобы вы взяли и прогнали меня ни с того ни с сего.

– Думаешь, мне нужна причина?

Некоторое время Люда напряженно всматривалась в лицо Бондаря, как бы ища признаки того, что он просто валяет дурака. Потом уголки ее губ опустились, намекая на то, как будет выглядеть их обладательница лет эдак через пятнадцать-двадцать.

Если доживет до преклонного возраста.

Стало тихо и почему-то немного прохладно, хотя батареи парового отопления исправно грели воздух.

– Ступай, – мягко попросил Бондарь. – Нечего тебе у меня делать. – Он многозначительно показал глазами на потолок. – Пообщаемся как-нибудь в другой раз.

– Ах, так вас камера напрягает? – Люда покровительственно улыбнулась. – Не берите в голову, после отбоя камеры отключают.

– Откуда тебе известно?

– Известно, и все.

– Они установлены во всех комнатах?

– Вообще-то это секрет, – наморщила лоб Люда.

– С тобой все ясно, – произнес Бондарь, гася сигарету. – Ничего ты не знаешь, просто набиваешь себе цену. Ступай спать, девочка. И не забудь сесть на горшок перед сном.

– Не разговаривайте со мной как с малолетней дурочкой! – вспылила Люда. – Камеры есть только в комнатах гостей и новичков, а за девчонками никто не наблюдает.

– Почему? – спросил Бондарь.

– Потому что иначе мы бы стеснялись, неужели не ясно? Ни переодеться спокойно, ни покупаться…

– Я не о том. Я интересуюсь, почему в остальных комнатах стоят камеры. Мужчины ведь тоже иногда переодеваются, купаются и даже ходят в туалет.

Судя по озадаченной мордашке Люды, до встречи с Бондарем ей и в голову не приходило такое.

– И правда, – пробормотала она. – Да, я вам не завидую… Только вам проще. – Оживившаяся Люда говорила все быстрее и быстрее. – Вы ведь мужчина, а наблюдают за вами тоже мужчины. – Она уже не говорила, а тараторила. – И потом, после отбоя опасаться нечего. Не верите? Вот, глядите. – Люда поочередно показала объективу язык и фигу. – Никто нас не видит. Не такая я дурочка, чтобы трахаться при посторонних.

– Что-что? – подался вперед Бондарь. – Как ты изволила выразиться? Трахаться?

– А что здесь такого? – искренне удивилась Люда. – По-вашему, «сношаться» звучит приличнее?

– Нет, – покачал головой Бондарь, – не приличнее. И то, и другое звучит одинаково.

– Вот и я так думаю.

Удовлетворенная услышанным, Люда стащила через голову пижаму, небрежно уронила ее на пол и сбросила тапочки.

– Какого черта? – возмутился Бондарь.

– Вы против?

Удивление Люды было неподдельным. Давая Бондарю возможность как следует оценить свою стать, она развернулась к нему грудью.

– Стоп! – воскликнул он с отчаянием. – Прекрати немедленно. Объясни, что происходит.

– Пока что ничего не происходит. – Люда хихикнула. – Это-то и странно. Я вам не нравлюсь?

Она привстала, намереваясь избавиться от пижамных штанишек, но рука Бондаря, легшая на Людмилино плечо, припечатала ее к месту. Он предостерегающе поднял палец:

– Никакого стриптиза, пока мы не проясним кое-какие детали.

– Да как же вы станете прояснять детали, если я буду одета?

Бондарь понял, почему Люду постоянно волнует, не принимают ли ее за дурочку. Интеллектуальный багаж у нее и впрямь был небогатый, с таким немудрено обзавестись комплексом неполноценности. Раздеваясь в присутствии мужчины, Люда спешила избежать нудных разговоров, вести которые не любила и не умела. Голых девушек не тестируют на сообразительность. С них спрос особый. Их коэффициентом умственного развития интересуются в последнюю очередь либо вовсе не интересуются.