Я смотрел, как вечерние тени медленно пересекают Дартмут-стрит, и чувствовал поток теплого воздуха, поднимающегося от Чарльза. Сама река с этого места не была видна, но я знал, что она в двух кварталах от меня. Рядом была Ньюбери-стрит с ее модными лавками и высокохудожественными галереями, а также Музыкальный колледж Беркли, который наводнял окрестные улицы молодыми амбициозными музыкантами всевозможных направлений: многообещающими панк-рокерами, исполнителями народных песен, пианистами, мечтающими о сольных концертах. Длинные волосы, петушиные гребни, крашенные в разные цвета пряди. В тени переулка прислонился к стене бездомный, который что-то бормотал себе под нос, покачиваясь взад и вперед то ли на волнах доносящихся до него голосов, то ли в такт какой-то собственной страстной мольбе. Проезжавший мимо «БМВ» посигналил студентам, перебегавшим улицу на красный свет, и, взвизгнув тормозами, стал снова набирать скорость.
Я подумал, что уникальность Бостона заключается в его способности сочетать множество различных течений. В Бостоне можно быть кем угодно, и неудивительно, что Майкл О’Коннел прижился здесь.
Я знал его еще недостаточно, но чувствовал, что кое-что начинаю в нем понимать.
То же самое, конечно, можно было сказать и об Эшли.
6
Первые намеки на то, что грядет
Эшли не находила в себе сил подняться с постели до самого полудня, пока комната не наполнилась солнечным светом и успокаивающим уличным шумом. Несколько мгновений она смотрела в окно, словно хотела убедиться, что начинается обычный день, который не принесет никаких неприятностей. Она провожала взглядом людей, проходивших мимо ее дома. Эшли не знала никого из них, и вместе с тем они выглядели знакомо, их нетрудно было отнести к той или иной категории. Бизнесмен. Студент. Официантка. Все целеустремленно спешили по своим делам. В мире, отделенном от нее оконным стеклом, были цель и смысл.
Эшли ощущала себя в этом мире одиноким островом. Она вдруг пожалела, что рядом с ней нет близкой подруги, что она не снимает квартиру на двоих с какой-нибудь девушкой. В Бостоне у нее было много приятельниц, но ни одной подруги, которая села бы с другой стороны кровати с чашкой чая, готовая по любому поводу посмеяться вместе с ней, поплакать, выразить сочувствие. А главное, не было никого, с кем она могла бы поделиться своими проблемами, особенно такими, как Майкл О’Коннел. У нее была добрая сотня друзей, но ни одного настоящего друга. Эшли подошла к письменному столу, где рядом с ноутбуком были навалены журналы и книги по истории искусства, ее собственные незаконченные работы и компакт-диски. Порывшись в этом хаосе, она нашла клочок бумаги с цифрами.
Затем, сделав глубокий вдох, набрала номер телефона Майкла О’Коннела.
Он снял трубку после второго гудка:
— Да?
— Майкл, это Эшли.
Она помолчала. Следовало бы заранее продумать, что она будет говорить, сочинить яркие, убедительные фразы и веские заявления. Она же вместо этого позволила эмоциям овладеть ею.
— Не звони мне больше, я не хочу этого! — выпалила она.
Он ничего не ответил.
— Когда ты позвонил сегодня, я еще спала. Ты напугал меня до смерти.
Она ожидала, что он извинится или, по крайней мере, объяснит свой звонок. Однако никаких извинений и объяснений не последовало.
— Пожалуйста, Майкл. — Это прозвучало так, будто она просила его о большом одолжении.
Он молчал.
— Послушай, — продолжала она, запинаясь, — в конце концов, это была всего одна ночь. Мы развлекались, выпили, и дело зашло дальше, чем следовало. Я не хочу сказать, что сожалею об этом, но боюсь, что ввела тебя в заблуждение и ты неправильно меня понял. Давай расстанемся друзьями и пойдем каждый своей дорогой.