Фатальная ошибка

Скотт воодушевился и забегал по комнате, делясь с женщинами планами и проектами, которые были порождены его ненавистью к О’Коннелу. Салли с раздражавшей его адвокатской педантичностью критиковала то, что он предлагал, придиралась к его словам, отвергала его замыслы, вносила изменения. Он понимал, что его бывшей жене хорошо видны все опасности, которыми были чреваты предложенные им меры, но ведь сейчас их дочери угрожает еще большая опасность.

В конце концов Салли удивила его, согласно кивнув.

— Мы должны быть готовы на все, — хладнокровно резюмировала она, — сделать все, что потребуется. — Она повернулась к Кэтрин и Хоуп. — Мы собираемся преступить закон, и вам, возможно, ни к чему в этом участвовать. Все-таки Эшли наша со Скоттом дочь, и мы должны нести за нее ответственность в первую очередь. Разумеется, Хоуп, ты ее вторая мать, и даже больше того, а вы, Кэтрин, ее единственная живая бабушка. Тем не менее вы не связаны с ней по крови и потому…

— Салли, заткнись, черт побери! — вскипела Хоуп.

Салли мгновенно замолкла. Хоуп поднялась и встала рядом со Скоттом. Взяв себя в руки, она обратилась к Салли:

— Ты знаешь, что с самого первого дня, когда мы встретились, я так или иначе — к добру или не к добру, не знаю, — была вовлечена в жизнь Эшли. И даже если в последнее время у нас все идет не очень гладко и неизвестно, как будет в дальнейшем, — это никак не влияет на мои чувства по отношению к ней. Поэтому иди ты подальше с подобными предложениями! Я сама решу, что я буду и что не буду делать.

— Я тоже, — спокойно поддержала ее Кэтрин.

Салли была растеряна. «Опять я говорю что-то не то, — подумала она. — Что такое со мной?»

— Разве ты не понимаешь, что такое любовь? — вопросила Хоуп.

Все молчали, погрузившись в размышления, вызванные этим вопросом. Хоуп продолжила:

— Скотт, объясните нам, что именно вы предлагаете.

— Вы знаете, Салли права, — ответил он. — Мы собираемся нарушить закон, и с этого момента все станет вдвойне опаснее для нас. — Озвучив эту мысль, он сам до конца осознал ее и даже несколько испугался. — Одно дело — говорить о нарушении закона и совсем другое — действительно пойти на этот риск. — Он повернулся к Эшли. — Милая, — произнес он проникновенно, — будет лучше, если ты теперь покинешь комнату. Поднимись, пожалуйста, наверх, а потом мама или я позову тебя.

— Что?! — возмущенно вскричала Эшли. — Меня это касается в первую очередь. Это моя проблема. Почему это я должна уйти, когда вы собираетесь предпринять что-то, непосредственно затрагивающее меня? Забудь об этом, папа. Я не уйду. Мы обсуждаем моюжизнь.

Опять все замолчали, пока Салли не нарушила тишину:

— Эшли, дорогая моя, ты действительно должнауйти. Мы не можем ничего предпринять, если ты не будешь формально отстранена от этого. Ты не должна участвовать в осуществлении нашего плана. Возможно, что-тои ты будешь делать, но в рамках закона. Ты должна быть защищена с обеих сторон — и от О’Коннела, и от правосудия, если оно обрушится на наши головы. — Салли говорила рассудительно и веско, как в суде. — Поэтому не надо лишних вопросов и возражений. Делай то, что сказал отец. Иди наверх и терпеливо жди. А после этого мы тебе скажем, как поступить дальше.

— Вы обращаетесь со мной как с ребенком! — негодовала Эшли.

— Да, именно так, — невозмутимо отозвалась Салли.

— Я этого не потерплю!

— Нет, потерпишь. Иначе я умываю руки и вообще ничего не буду делать.

— Вы не имеете права так поступать со мной!

— А как мы поступаем? — откликнулась Салли. — Ты же не знаешь, что мы решим. Разве мы не имеем права действовать в одностороннем порядке на благо нашей дочери? Ты хочешь сказать, что мы не должны ничего делать, чтобы помочь тебе?

— Я хочу сказать, что это касается в первую очередь меня и моей жизни.

— Да, — согласилась Салли. — Ты это уже говорила, мы слышали. И именно поэтому твой отец попросил тебя выйти за дверь.

Эшли с возмущением смотрела на родителей. В глазах ее собирались слезы. Она чувствовала себя совершенно бесправной и беспомощной. Но когда она снова начала было протестовать, вмешалась Хоуп.

— Мама, — мягко обратилась она к Кэтрин, — я хочу, чтобы ты пошла наверх вместе с Эшли.

— Что?! — теперь уже взвилась Кэтрин. — Не говори чепухи. Я не ребенок, чтобы командовать мной.

— Я не командую, — ответила Хоуп, но, помолчав, поправилась: — Хотя да, командую. И я могу сказать тебе то же самое, что Скотт и Салли только что сказали Эшли. Я уверена, нам потребуется твоя помощь. Но я не смогу ничего делать, если буду все время беспокоиться о тебе. Вот и все.

— Очень мило с твоей стороны, что ты беспокоишься обо мне, но я слишком стара и слишком привыкла действовать самостоятельно, чтобы находиться под опекой собственного ребенка. Я сама способна выбрать, что мне делать, черт побери!