Фаталити. Цена его успеха

Я молчу. Хочу спросить у него о том, что беспокоит меня весь сегодняшний день, но не могу подобрать слов.

— Говори, – вновь бросает на меня взгляд. – Что хочешь сказать?

— Квартира в клипе… – замолкаю, думаю над вопросом. – Она была так похожа на нашу. Я скучаю по ней, – вдруг вырывается из уст.

«Чёрт, Илиана. Это не то, что ты должна была сказать» – зло шипит на меня рассудок.

— Как ты воссоздал её точную копию? – меняю тему.

— Воссоздал? – мои слова заставляют его рассмеяться. – Клип был снят в той самой квартире.

— Что, прости? Ты серьёзно?

— Да.

Сердце начинает биться в агонии. Кричит мне, что хочет туда.

— Завидую, – произношу шёпотом и отвожу взгляд в окно. – Я бы тоже хотела в ней побывать.

Закрываю глаза, чтобы не выдать слабости и привести мысли в порядок. Меня накрывают сумасшедшие эмоции. Я хочу вернуться в то время. Запереться в нём и не возвращаться в настоящее. Появление Ираклия ясно дало понять, как сильно мне не хватало его в моей жизни.

Открываю глаза, когда, остановившись на светофоре, Ираклий тянется к бардачку. Открывает его, копошится и достаёт оттуда комплект ключей. Я тут же узнаю их. Вместе с ними висит брелок в форме красного сердца – мой подарок Ираклию на день влюбленных. Я повесила его на ключи от нашего дома.

Я протираю глаза, чтобы спрятать блеск от накатившей влаги и перевожу взгляд на мужчину.

— Что это? – спрашиваю, взяв с колен ключи.

— Если хочешь побывать в ней, поедем, – он разворачивает машину и начинает ехать в другом направлении.

— Откуда они у тебя?

— Я купил её пять лет назад, когда завершился срок договора аренды, – говорит сухо, следит за дорогой, крепко сжимая руль.

Его слова повергают меня в шок. Я теряю дар речи и не свожу с него глаз. Мне казалось, что он никогда не вернётся туда. А если вернётся, то сожжёт всё дотла.

Но он купил её…

— Если там бывала Соня или кто-то другой из твоих девушек, не нужно туда ехать, – вдруг произношу я, четко осознав, что не смогу перенести тот факт, что в квартире, которая олицетворяла нас, находилась эта тварь.

— В этой квартире, кроме актрисы и съёмочной команды никого никогда не было, – отвечает все так же сухо. – Она всегда пустует.

— Зачем тогда купил?

— Я оставлю ответ при себе, – произносит твёрдо.

Я понимаю, что он не намерен откровенничать со мной, и не давлю на него.

Всю дорогу мы едем молча, не сводим глаз с дороги. Каждый в своих мыслях.

Несмотря на то, что мы должны были переехать в столицу, я помню, как оба грезили купить эту квартиру в будущем. Ведь в неё было вложено так много чудесных воспоминаний, любви, дружбы, смеха и заботы каждого, кто нас окружал. Мы не могли представить, как кто-то другой однажды заедет жить в эти стены.

Я безумно благодарна Ираклию за то, что он сохранил её. Но также злюсь на обстоятельства, вынудившие меня проститься со всем, что я так любила.

Мы доезжаем до боли знакомого дома, и я вжимаюсь в спинку кресла, сжимая ключи в руках. Меня словно парализует. Разум кричит остановиться, не заходить внутрь и не совершать глупых поступков. Кричит и пытается донести, что я буду горько плакать из-за собственной слабости перед Ираклием и нашим прошлым. Но голос сердца оказывается громче.

Мужчина выходит из машины, я – следом за ним. Оставляю сумку с телефоном на сиденье, чтобы никто не посмел меня потревожить.

Мы заходим в подъезд, поднимаемся на наш этаж, и Ираклий даёт мне возможность самой открыть дверь. Руки трясутся от волнения. С трудом вставляю ключи в щелку, прокручиваю трижды, опускаю ручку двери и тяну на себя.

Делаю шаг вперёд и замираю. Меня будто обдаёт цунами, накрыв с головой воспоминаниями. Внутри всё переворачивается вверх дном, и обрушивает на сердце спектр всех чувств, что я аккуратно складывала в себе и запечатывала семью печатями.

Не могу сойти с места, чувствую, как Ираклий заходит следом и закрывает за собой дверь. А я смотрю вокруг – всё, как и прежде. Всё на своих местах – ничего не изменилось. Вспоминаю, как в последний раз также стояла у выхода и прощалась с квартирой навсегда. Как плакала и разламывалась на части. Как увидела кровь и через сорок минут мне сообщили, что я потеряла ребёнка.

На глазах наступают слёзы. Я тут же нервно протираю их. Не хочу, чтобы Ираклий видел меня такой. Он проходит вперед, и разворачивается ко мне. Хочет что-то сказать с ухмылкой на губах, но видимо замечает моё состояние и останавливает себя.

И эта жалость, что проскальзывает в его поступке, тут же отрезвляет меня.

Стряхиваю с себя все эмоции и грустные воспоминания и прохожу вперёд в гостиную. Прохожу в середину. Осматриваюсь, прокрутившись вокруг своей оси. Я думала, что эта квартира давно сдана другим людям, здесь сделан ремонт и больше нет ничего от нас с Ираклием.

— Не верю своим глазам, – произношу с восхищением. – Всё так, как и было раньше.

— Я ничего не трогал, – говорит, облокотившись об стену и скрестив руки.

— Как я любила это место, – вырывается непроизвольно.

Прохожу к стеллажу, где до сих пор лежат наши книги и тетради Ираклия, исписанные стихами. Беру одну из них, открываю и тут же расплываюсь в улыбке.