Фаталист: Вялотекущий Апокалипсис

– Покупатели берут надежду. Это очень токсичное вещество, яд, говоря откровенно, но для похудения невероятно полезны сверхмалые дозы. Пару капель в кружку чая, вот и сжигается жир. Они используют, используют, а потом нам приносят. Мы и возвращаем деньги, если эффекта нет. Даже если нет эффекта их родственнику или кому либо ещё из знакомых. Вот так.

Пётр покачал головой и стал думать.

– А почему всегда разные иероглифы в книге?

– Каждый раз у вещества уникальное образное название, его вручную делают и каждой баночке дают название.

– Е-е-е-маё… – Пётр внезапно шокировался снова. Он встал, отряхнулся и достал портсигар. Пётр был в таком шоке, что даже не стал спрашивать можно ли курить. Он затянулся, но закашлял и покачнулся. Упал в обморок и ударился о край стола плечом. Портсигар раскрылся в полете и громко ударился и что-то зазвенело. Пётр ахнул и отключился.

III

Пётр очнулся. Он лежит на какой-то койке в темной комнате. В комнате на стенах картины моря, одно море, но одна, прямо над дверным проемом, из которого видно ту лавку в которой она упал в обморок, показывает ад. Всё горит, много уровней и грешники, хотя по правде это самая маленькая картина в комнате и Пётр точно не мог разглядеть что в темноте на ней нарисовано. Пётр привстал и подошел поближе к картине. На ней в самом деле что-то красное нарисовано, какое то месиво. Пётр обернулся и подошел поближе к кровати, к тумбе прикроватной. На тумбе записка: “Я тебя не стал трогать, поэтому лежи спокойно, а портсигар твой, он кажется разбился, но я его соберу. Сигареты у тебя дрянь, от них и голова будет болеть, на стойке в магазине нормальные, возьми. Встретимся в парке в 8 вечера.” Пётр покачал головой. Вышел на свет и со щуреными глазами принялся искать сигареты. Не нашел их на стойке и у него затряслись руки. Он принялся шарить в ящиках. Всё же нашел сигареты с красным фильтром и попытался закурить. Но сигареты первая не закуривалась и он взял ту, что лежала подальше в коробочке. Она закурилась и ему показалось, что дала какой-то искрой, но Пётр на это не обратил внимание и у него сразу пошла дрожь по всему телу. “А хороши сигареты то… Хороши.” И Пётр задумался. “Что я тут делаю? Нет, надо бы пойти в полицию, меня ведь позвали как никак. Расскажу что нового… Они оценят. Да и прийти можно попозже, ну их… Посижу пока.” И Пётр сел сидеть за столик на котором лежит зеленая книга. Пётр просто положил руку на обложку и подумал что неплохо было бы поговорить со своей матерью мысленно. Она ведь даже ему отвечала.

– Мам. Я скучаю. Можно к тебе?

– Нельзя, ты и так накурился, дурак. Что ты несешь?

– Я просто сбегаю. Я не могу тут быть так, одному. Вот иду я сейчас в полицию, а они ведь даже не ждут меня… Мне так одиноко без тебя.

– Найди себя, дурак. Или ты нашел себя в куреве и пошлых судебных делах где ты король?!

– Не говори так… Пожалуйста. Я стараюсь, я стараюсь угодить Порфирьевичу (следователю), он мой человек. Он раскрывает дела, а я просто пешка, я ничего не могу, я ведь просто ничего не понимаю, мне нужно спасение. Я так устал, дорогая моя… – И тут у Петра покатилась слез по левой щеке.

– Не поддавайся этому. А Порфирьевич тебе не спасение, спасение только в тебе. Вот скажи, что ты чувствуешь? Положил руку на дурацкую книгу и думаешь будто какая-то связь есть? У тебя сейчас столько возможностей прямо в этой комнате, а ты просто… – Пётр убрал руку с книги и голос исчез.

– Мама? Мама?.. Мама, я понимаю, что я должен сам делать то, что Порфирьевич дает мне. Но мне так страшно перед всем этим, я боюсь того, что откроется мне, я ведь не выдержу. Мама? Ты слышишь?

Пётр будто очнулся и принялся судорожно искать что-то, раскрыл книги, полностью пролистал и выпала бумажка. Пётр её поднял и прочитал: “Парк, 11 октября, 8 утра, приноси людей.” Петр подумал: “Так это же завтра… Это мой шанс!” Пётр быстро собрался, забежал в подсобку и схватил свою шляпу, выбежал из лавки.

IV

Пётр направился в полицию как его и позвали. Он шел сквозь пустующий рынок, хоть так и было дольше, но его это успокаивало, такие большие площади без людей считал он местом силы, это его подбадривало. Тогда Пётр увидел в самом краю площади девочку сидящую за стойкой. Подошел к девочке и посмотрел что она тут делает. Девочка сидела и продавала веники. Веники, совки, тряпки для пола, поломойки, ведра. Пётр покачал головой.

– Девочка. – Она не слышит и смотрит в одну точку. – Де-во-чка. – Она очнулась.

– Что вам? Я ведь чувствую, вы первый за день.

– Чувствуешь? Я знаешь, тоже доверяю своим чувствам. Но, знаешь, сложно это. – Но девочка оказалась не глупая.

– Я здесь с утра. И сижу, все думаю, зачем же меня мама оставила продавать одну на площади в октябре. Это же ужасно, погода ужасная. Но мама меня любит, она столько наставлений сделала, я понимаю прекрасно, что она очень переживала когда отпускала меня. Всё же. Одну, одну продавать, это очень странно для неё. Знаете, я могу рассказать вам историю как она однажды чуть не потеряла меня и тогда вы поймете что я чувствую.