Фата-Моргана №8

— Это большая честь, — сказал Тоулер, думая, что эта ложь может оказаться услугой Земле.

— Да, честь, но и серьезная ответственность, которая будет хорошо вознаграждена. Ты говоришь по-партассиански не хуже нас, а Подписывающий, разумеется, не знает ни одного земного диалекта. В контактах с туземцами он будет целиком зависеть от тебя. Ты должен позаботиться о том, чтобы он не слышал никаких фальшивых или злостных высказываний, свидетельствующих об отсутствии понимания трудностей, с которыми нам приходится бороться. Никакие предубеждения против нашего правления не должны дойти до ушей Синворста. Одним словом, ты будешь переводчиком и цензором. Ясно?

— Ясно, господии. Если туземец говорит: «Все запасы наших металлов экспортируются», я переведу Подписывающему: «Наши металлы не экспортируются».

Гребень на голове Пар-Хаворлсма шевельнулся, и Губернатор встал.

— Я вижу, что ты умен, Гэри Тоулер, — сказал он, наклоняясь над землянином. — Это не угроза, но хочу предупредить, что за тобой будут следить.

— Понимаю.

— Отлично. Один из служащих Маршала Терекоми детально проинструктирует тебя, и утром ты явишься к Подписывающему. Понял?

Тоулер встал и кивнул.

— Это все?

— Нет. — Широкие плечи шевельнулись властным жестом. Еще одно, и это уже мое личное замечание. Ни один землянин никогда не был на Королевской планете Партассы. Если этот дерзкий визит закончится благополучно, клянусь, ты туда поедешь и сможешь забрать с собой кого захочешь. В специально построенных городах там живет множество существ, дышащих кислородом, и тебе было бы там удобно. Кроме того, ты стал бы известен, и, что наверняка понравится твоей альтруистической натуре, был бы послом своей планеты, и мог бы свободно выступать от ее имени. А если тебе не понравится на Партассе, ты и сопровождающая тебя особа можете перебраться на одну из планет типа Земли, которую сами выберете. Иди и подумай над этим предложением.

Тоулер закусил губу. Вот оно, предложение, которое предвидел Риварс. Над ним действительно стоило подумать. По сравнению с предложением вождя повстанцев, говорившем о десяти акрах земли и доме, это было достаточно, чтобы вскружить голову такому темпераментному человеку, как Тоулер.

Даже на мгновение не возникло у него мысли о соглашении с Пар-Хаворлемом, но простое выслушивание предложения доставило Тоулеру удовольствие. Оказывается, новые двери могут, как по мановению волшебной палочки, открываться даже перед человеком его возраста. И если бы Элизабет вошла с ним в эти двери…

Весь дрожа, он вышел из кабинета, удовлетворение ослабело. Предстоящие действия уже не виделись ему так отчетливо, как прежде, а моральный сумбур в голове причинял боль. Однако вместо попыток прояснить ситуацию он добавил еще один вопрос: нельзя ли действовать с выгодой и для Риварса, и для себя? Иными словами, нет ли способа передать Синворету доказательства Риварса — какими бы они ни были и откуда бы ни пришли — так, чтобы Пар-Хаворлем ничего не узнал об этом?

Следовало обязательно подумать об этом. Прежде чем идти к Терекоми за инструкциями, Тоулер заглянул в комнату переводчиков. Проходя через воздушный шлюз, он снял шлем.

Когда он вошел, четверо людей повернулись, внезапно оборвав разговор. Тоулер смущенно, остановился, потом подошел к ним. В комнате находились Элизабет, Ларденинг, Хеттл и Ведман. Двух последних обычно прикрепляли к Дворцовой Полиции. Только Элизабет улыбнулась Тоулеру.

— Как дела? — просто спросила она.

— Хав назначил меня переводчиком Синворета на время его в визита.

Хеттл кашлянул. Их реакция была враждебной, но без удивления.

— Значит, ты сможешь сказать Синворету, насколько здесь плохо, — заметил Ведман.

— Трудно будет остаться с ним наедине. За нами будут наблюдать, — сказал Тоулер.

После этих слов Хеттл подбежал к нему. Был он низеньким, темным мужчиной с волосатыми руками.

— Слушай, Гэри, эта неделя для нас единственный шанс, и мы его не упустим. Если тебе не хватает смелости, чтобы рассказать обо всем Синворету, приведи его сюда и мы скажем ему сами. Это крупная рыба, и он вышвырнет Хава, если узнает, какой тот опасный фанатик.

Тоулер отступил, лицо его было мрачно.

— Пойми одно, Ци — Хав далеко не фанатик. Фанатизм выгорает сам по себе, а Хав никогда не угомонится. Жестокость, эксплуатация, тирания для него не образ жизни, а просто хобби. Именно потому он более опасен, чем тебе кажется…

— Если ты так считаешь, то почему ждешь? — спросил Ларденинг, скорее с любопытством, чем со злостью.

— Потому что он опасен, потому что за нами наблюдают, потому что ситуация более деликатна, чем тебе кажется.

Этого говорить не следовало, деликатность ситуации касалась главным образом его самого. И тем не менее все умолкли, кроме Элизабет.

— Не вижу проблемы, Гэри, — сказала она. — Наша позиция достаточно ясна: Синворет должен узнать о фактах, которые Хав желает скрыть. С каждым днем Хав становится все хуже, сегодня днем он едва не убил Клотильду. А вчера исчезла одна из девушек, работающих на компьютерах, и похоже, это его рук дело.

Питер Ларденинг положил руки ему на плечи.