Фу, бля. Подарок Ольки на день рождения, которая хотела сделать мой вид более презентабельным. Я её в итоге надевал туда, где мы было выгодно таким казаться. Как пример, на шашлыки с родителями своих баб (где потом в финале презентабельный я и строгий усатый батя из тех, что «Только пожалуйста не матерись при моём отце!» хавали вместе в кустах принесенную мной пиццу).
Шагаем дальше.
Во! То, что нужно. Добавим сюда такого же цвета кепарик.
И закончим всё джинсами и легкими черными кроссами.
Идеально, блеать. Я хотел ещё толстовку с капюшоном накинуть, но получившаяся комбинация отставала в уровне маскировки, и я отказался от неё. Вещи с капюшоном какого-то хуя стали атрибутом подозрительных личностей. Я знаю, с какого хуя — с того, что это так и было. Подозрительные личности действительно скрывались под капюшоном свои подозрительные лица. Но вот теперь, бля, честный человек не может свою внешность получше спрятать из-за них. Суки.
Перед выходом я вернулся к своему шкафчику со специями. Лежал у меня заряженным один сорт, с помощью которого я намеревался отследить Гектора. Он назывался «Мечта Ассасина». Навыки скрытой слежки под ним улетали по статам просто в небеса. Я забил им пару пакетов и отправился к Корыте.
По включенному радио заиграло «А записки с голубками всё летят к тебе из детства». Я чуть не блеванул радугой, и перебросил режим на AUX. Был у меня подходящий плейлист в телефоне.
Под торжественное пение хора и звуки флейт и скрипок я заточил «Мечту Ассасина». Сразу захотелось пойти воткнуть скрытый клинок в парочку злодеев-тамплиеров и отобрать у них Яблоко Эдема. Яблока Эдема у меня пока ещё не было, зато на трассе торговка продавала обычные яблоки-фрукты. Я зацепил у неё одну штуку, заплатив за неё, как за две. Закинув пакет с крепким деревенским яблоком на переднее сидение, чтобы не забыть захватить его перед выходом из Корыты, я поехал к месту последнего известного пребывания Гека.
Им был выход со станции метро «Овелинская». Нервно оборачивающегося Гека засекла камера над дверьми, ведущими к эскалаторам. Гектор поднялся наверх, прошёл сквозь двери, а дальше его след обрывался.
Треская яблоко, я прислонился к столбу в некотором отдалении от метро и наблюдал за потоком проходящих сквозь двери людей. Бедные двери не успевали отдохнуть, будучи постоянно толкаемыми несущимися по своим делам двуногими.
Я сосредоточился на времени, когда здесь должен был быть Гек и велел Системе:
«Запускай»
Мир обрёл серо-белые оттенки, а я стал видеть вчерашние события. Призраки людей покидали метро. То же самое, что происходило и сейчас, но с одной важной разницей. На каком-то этапе здесь должен оказаться призрак человека, которого я ищу.
Но все лица оставались размазанными, как лица дымных фантомов из моего сна с Шабитой. А те, что прояснялись, были для меня незнакомыми. Мне нужно что-то ещё. Ещё одна зацепка, чтобы Система смогла восстановить события.
Глава 30. Новые знакомые
Яблоко становилось всё меньше, пока не превратилось в огрызок. Я, как и подобает порядочному человеку, отыскал взглядом мусорку и пошёл к ней выкинуть ветку с косточками.
В соседней мусорке рылся бомж, у ног которого вертелась дворняга.
Бездомный бродяга.
Отреченный от общества чел
И у собаки:
Верная псина
Дружбан бомжа
Бомж повернулся на меня, окинул взглядом и просипел:
— Сигареткой не угостишь?
Я достал пачку, выщелкнул из неё две сигареты и зажигалку и протянул одну сижку бомжу. Подкурив сначала ему, а потом себе, я продолжил заинтересованно его разглядывать.
У каждого бомжа своя история. У многих она схожа, но детали всегда интересны и делают каждого бомжа уникальным. Я никогда их не осуждаю. От сумы и тюрьмы не зарекаются. Пёс его знает, где я закончу. Вдруг у меня душка не хватит застрелиться, и я буду вот также ходить шарить по парашам? Не сказать, что я уважал всех бомжей без разбора только по причине того, что они бомжи, но для начала я предпочитал узнать, что они из себя представляют, прежде чем воротить нос.
Бомж был из самой бомжовской категории, какая у них была. Бомж-босс 85-го уровня. Запах немытого тела настолько крепко смешивался с запахом грязных вещей, ссанины и перегара, что они выросли в новый аромат. Если бы я был ученым, я бы выяснил химическую формулу этого получившегося запаха и использовал его, как оружие массового поражения во всех предшествующих войнах.
У бомжа был повязан грязный бинт на руке, свидетельствующий о том, что ему уже помогали добрые люди. Его глаза были узкими, закрытые опухшими веками, и когда он открывал рот, на меня нёсся рой кислых частиц, атакующих ноздри. Я, однако, по своим вышеперечисленным мотивам не отворачивался, не морщился и вообще никак не показывал своё недовольство его внешним видом.